Свидание с Медузой

Указатель со словом «Медуза» на трёх языках попался им примерно на середине пути. Прямо рядом с колонной, покрытой причудливой резьбой: то ли узоры на павлиньем хвосте, то ли, если приглядеться и включить фантазию, — огромные капли, текущие по камню вниз, наплывающие друг на друга.

— А про этот узор в путеводителе что пишут? — заинтересовалась Даша.

— Колонна в память о рабах, которые проливали слезы, работая на строительстве Цистерны, — с готовностью сообщил Карим. — Представляешь, сколько народу полегло, пока выкопали это подземелье и обделали его камнем? Инструментов нормальных не было, условий труда тоже…

— Да, было над чем плакать…

Обернувшись назад, они вгляделись в оставленную позади дорожку: одна из ламп над ней мигала, явно собираясь перегореть и погаснуть. Лестница наверх терялась во мраке, смутно виднелись только острые очертания ножек стульев на белых столиках кафе. Здесь, посреди подземелья, было ещё холоднее, чем при входе, ледяная сырость буквально продирала до костей.

— Пойдем, — Карим приобнял Дашу за плечи и легонько подтолкнул вперёд. — Глянем на Медузу и пора уходить.

— Так что там за Медуза? — Даша тревожно оглянулась назад, где мигающая лампа уже отключилась, оставив тёмный провал над освещённой дорожкой. — Та самая, которая превращает в камень?

— Ага, и сама же каменная. Голова древнегреческой Медузы Горгоны. И взялась она… угадай откуда.

— Никто не знает?

— Точно. Но на всякий случай, её поставили вверх тормашками, чтоб никого не заколдовала.

— Гениально. Кстати, я вроде про это читала. Припоминаю. Перевёрнутая Медуза в подземном водохранилище, куда средневековые турки сбрасывали всякий хлам, а один парень работал тут мусорщиком, плавал под землёй на лодке. Потом ему это надоело, он сделал себе крылья и улетел с Галатской башни. Но потом всё равно плохо кончил.

— Ты тоже заглянула в путеводитель? Или на сайт туристического офиса Стамбула?

— Нет, это было в рассказе. Одного сербского писателя, скачала себе его сборник, чтобы почитать в самолёте.

— Городская легенда, — пожал плечами Карим. — Прикинь, сколько их в Стамбуле, таких легенд. И сколько из них могут быть правдой.

— Пожалуй, — Даша снова обернулась. Ей вдруг представилось, что деревянная дорожка перед ними стелется, в то же время исчезая позади. И ещё послышалось, будто кто-то вздохнул над самым ухом, кто-то невидимый и очень печальный. Точно не Карим: тот как раз радостно ткнул в очередную табличку-указатель:

— Она там, за поворотом!

Свернув направо, они спустились по невысокой металлической лесенке на нижний уровень водохранилища. Здесь цепочка колонн заканчивалась у мокрой каменной стены, и подсветка была направлена на главный экспонат подземного дворца — основание одной из колонн, заметно более крупное, чем остальные. На каменном кубе было вырезано классическое лицо античной Греции: симметричное, безмятежное, бесполое. Крупные завитки волос, в которых можно было угадать змеиные тела, закручивались вверх вопреки законам гравитации: гигантская голова стояла на плоской макушке. Пустые глазницы Медузы были широко распахнуты, глаза выпучены огромными полусферами, а макушка уходила в мелкую воду бассейна, на дне которого тускло блестели непременные монетки из разных стран.

— Красотка, — глубокомысленно заметила Даша после того, как они с минуту постояли у ограждения, созерцая древний памятник со всем положенным уважением. — И неужто всё так просто — переверни её кверху ногами и магия не будет действовать? В смысле, не ногами, но ты меня понял…

— Наверное, они считали, что её взгляд не действовал на то, что было над водой, — рассуждал Карим. — Уровень воды раньше ведь был выше.

Он шагнул назад, обвил руками Дашину талию, прижался всем телом:

— Ну что, возвращаемся? Ты тоже замёрзла?

— А если напротив её глаз опустить руку под воду, то рука бы окаменела? — не могла успокоиться девушка. — А рыбы? Они все стали камнями? А теперь, когда нет воды?..

Карим вместо ответа потерся лбом о её стянутые в хвост светлые волосы, тронул губами макушку. Даша наконец обратила на него внимание:

— Чего ты за мной прячешься? Боишься? А из тебя вышла бы красивая статуя. Такой Аполлон в кроссовках…

— За тобой не спрячешься, малышка, — усмехнулся Карим. — Ну чего ты, выше нос, сейчас выйдем наверх, заглянем куда-нибудь выпить. Что ж ты всё вздыхаешь, как потерянная…

— Я? — ошарашенно переспросила Даша.

— Ты, детка, ты. Пока стояли в тишине, я несколько раз услышал.

— А я думала, это ты…

Свет погас без всякого предупреждения. Светильники не искрили, выключатель нигде не щёлкнул — просто разом стало темно. Пара застыла, ошарашенно моргая — не помогло, вокруг так и осталось, по расхожему выражению, хоть глаз коли.

— Это что ещё за дела? — спросила Даша, громко и возмущённо, но голос её дрогнул. Карим за её спиной выругался каким-то длинным турецким словом и констатировал:

— Уроды, выключили свет, когда не все вышли наружу! Что у них с расписанием? Ещё ведь не время закрытия! — он ткнул в кнопку подсветки на часах, но она почему-то не работала.