Свидание с убийцей (Беззвучный крик)

Они его обманули! И Сесила тоже. Как дураки, они поверили, что она глухонемая. Гребаный Сесил! Он проглотил эту фальшивку и скормил ее Карлу, и тот, как последний идиот, тоже на нее купился.

Джек. Ведь так она сказала? Джек. Хорошее имя для обманщика.

Улыбаясь тому, что последнее слово осталось за ним, Карл нажал на спусковой крючок.

Работник упал. Карл слегка передвинул руку вправо и прицелился в суку, которая обвела их вокруг пальца.

Отвлекая внимание Херболда от Анны, Эззи встал из-за крыльца.

– Эй, Карл, ты меня помнишь?

У Карла от изумления отвисла челюсть. Он не подозревал, что здесь есть кто-то еще, тем более один из его заклятых врагов.

– Брось пушку, – спокойно сказал Эззи, надеясь, что Карл этого не сделает.

Так и вышло. Бандит выстрелил.

Эззи одновременно нажал на спусковой крючок своего «ноль триста пятьдесят седьмого».

Но его рука дрогнула, пистолет выпал из нее и упал на клумбу. Пуля ударилась о колонну, расколов дерево и не причинив Карлу никакого вреда.

Карл засмеялся. Эззи с тоской посмотрел на свой пистолет.

* * *

Джек повернулся на бок как раз в ту секунду, когда Эззи Хардж и Карл Херболд одновременно выстрелили друг в друга.

Он не стал раздумывать, не стал колебаться. Он не стал вспоминать ни бога, ни дьявола, не стал оценивать обстоятельства. Он сделал так, как подсказал ему инстинкт.

Он метнул свой нож.

* * *

Нож попал в Карла в момент следующего выстрела. Он вонзился в его грудь так глубоко, что снаружи осталась только вибрирующая рукоятка.

Несколько секунд Эззи не мог сообразить, почему остался жив.

Судя по выражению лица Карла, он тоже ничего не мог понять.

Эззи тупо смотрел на нож.

Опустив голову, Карл увидел вонзившееся ему в грудь лезвие и раскрыл рот, чтобы закричать, но оттуда вырвалась только струйка крови.

Он стал падать и умер прежде, чем оказался на полу.

Эззи, чудом избежав смерти, посмотрел во двор, где Анна Корбетт стояла на коленях возле Джека, прижав к себе его голову. Стоявший рядом с ней ребенок плакал. Но ноги мужчины двигались. Он был жив.

Достав свой пистолет из зарослей петуний, Эззи поднялся по ступенькам и остановился; чтобы взглянуть на Карла. У него всегда было большое самомнение. Он ужасно разозлился бы, если бы узнал, что после смерти будет выглядеть некрасиво. Но сейчас у него на лице было совершенно глупое выражение.

Пройдя мимо него, Эззи осторожно вошел в дом. В передней Анны Корбетт было как на бойне – такой же вид и запах. Ломаке лежал на спине, очевидно, убитый выстрелом в грудь.

Майрон Хаттс притулился возле стены, скорчившись в позе эмбриона, и что-то тихо бормотал.

Эззи с опаской приблизился к нему, но Майрон не оказал никакого сопротивления.

– Дай мне руки, Майрон, – опустившись рядом с ним на колени, сказал Эззи.

Хаттс послушно протянул ему руки, и Эззи защелкнул на них наручники, а затем спрятал в кобуру пистолет.

– Карл на меня сердится?

– Карл умер.

– Ох!

– Ты истекаешь кровью, Майрон.

– Очень болит.

– Ты можешь встать?

– Могу.

Эззи помог ему подняться на ноги и повел к двери. На Ломакса Майрон даже не взглянул и, казалось, не заметил Карла, лежавшего за порогом.

– Можно мне съесть «Пэйдэйз»?

– Конечно, Майрон.

– А «Попсикл»?

– Когда мы приедем в больницу, я посмотрю, что можно сделать.

По подъездной дорожке уже мчались патрульные машины и «Скорые». Эззи с удивлением понял, что прошло всего несколько минут с тех пор, как он подъехал к воротам.

Его не удивило бы, если бы он узнал, что прошел миллион лет.

Казалось, миновала целая вечность.

Он подвел Майрона к двум полицейским, которые зачитали ему права, в то время как врачи уже обрабатывали его рану.

Майрон все говорил им об обещанном леденце.

Врачиха из «Скорой помощи» приказала Эззи прилечь на веранде, пока не принесут носилки.

– Это еще зачем? – раздраженно спросил он. Молодая женщина посмотрела на него с недоумением.

– Но ведь вы ранены, сэр.

Только тогда Эззи обратил внимание на ноющую боль в правой руке.

– Вот черт! – Но на самом деле он был рад, что Карл попал в него. Он-то думал, что выронил пистолет просто по небрежности или что руки затряслись от старости.

Он громко засмеялся, и молодая врачиха посмотрела на него с тревогой.

– Нет, юная леди, я не сошел сума, – сказал Эззи. Принесли носилки, но он отказался на них ложиться, сказав, что сам пройдет небольшое расстояние до машины.

– Эй, Эззи! – Шериф Рон Фостер догнал его и пошел рядом. – С тобой все в порядке?

– Не могу пожаловаться.

– Ты сделал огромное дело, Эззи. Большое дело. Отмахнувшись от комплимента, он спросил:

– Как там Стив Джонс?

– Ему пытаются спасти колено, но в остальном все нормально.

– Он хороший полицейский. Жалко Джима.

– Да.

– А как насчет его? – Он посмотрел на человека, который спас ему жизнь и которого сейчас грузили в санитарную машину. Анна Корбетт и ее мальчик прижимались к носилкам.

– Без сознания. Возможно, внутреннее кровотечение. Он в тяжелом состоянии.

У Эззи перехватило горло.

– Если бы не он, я бы погиб.

– Как только доктора заштопают твою руку, я хотел бы узнать, что случилось.