Свидание с жизнью вслепую

Дважды меня навещали мама и сестра. Я был рад повидаться с ними и расценил наше свидание как добрый знак. Лаура и Алекс приходили ко мне каждый день по очереди. Алекс часто засиживался допоздна, пока ночная сестра не выгоняла его. Господи, сколько тем для разговора у нас было! И всякий раз мы поражались, насколько похожи. При каждой встрече я хвастался Алексу своими успехами. Сначала я продемонстрировал ему, что могу пусть и шаткой походкой пройтись по палате. Он приветствовал меня, как победителя марафона. Мы вместе ставили цели на следующий день. Скоро я вышел в коридор в обнимку со своим трехколесным товарищем – стойкой с капельницей. Свое незамысловатое искусство я показал Лауре. Она хлопала в ладоши и кричала: «Сыграйте на бис!» В ответ на ее овации я низко кланялся. А когда она провела меня в палату, я пообещал, что скоро снова буду рядом с ней. Дома и в бистро. Везде, где должен быть.

Лаура все время была со мной, и это казалось невероятным. Ни слепота, ни рак, ни отказ органов – ничто не заставило ее отказаться от наших отношений.

Лаура все время была со мной, и это казалось невероятным. Ни слепота, ни рак, ни отказ органов – ничто не заставило ее отказаться от наших отношений. Она работала за меня в бистро, в больницу приходила в отличном настроении и убеждала меня в том, что все будет хорошо. Я никогда не слышал, чтобы она жаловалась. Наверное, девяносто девять женщин из ста уже давно бы бросили меня. И не потому что злые, а потому что не смогли бы больше этого выносить. Я вытянул счастливый билетик – единственную, самую сильную из ста.

Через пять недель я расстался со своим трехколесным спутником. Медленно, но верно я привыкал есть и пить самостоятельно. Под присмотром Алекса я отжимался и приседал на балконе. Теперь он приходил каждый день, мы занимались в парке по разработанной им программе тренировок. Алекс подарил мне комплект гантелей. Больницу я покинул в отличной спортивной форме.

В мое отсутствие Алекс следил за порядком в бистро, помогал Лауре с закупками и сметами. Когда я вернулся к делам, он предложил помочь разобрать почту и бухгалтерские счета.

– Думаю, нужно основательно их просмотреть. – Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего.

Стопка писем показалась мне подозрительно маленькой. Лаура уничтожила все письма, содержание которых ей не понравилось. Прежде всего требования об уплате долга. Сколько это продолжалось? Наверное, месяцы. Она с ума сошла? В ход пошла уже следующая бутылка. Я хотел утопить в ней свой шок. Алекс больше не мог на это смотреть.

– Если ты думаешь таким образом решать проблему, успехов тебе! – в его голосе слышался лед.

Через секунду он исчез. Остаток вечера я молча пил. Лаура избегала меня.

На следующее утро меня мучило похмелье. Мне было стыдно. Стыдно перед Алексом – я выставил себя перед ним безмозглым алкоголиком. Стыдно перед Лаурой – на нее столько всего свалилось. Два года у нас было бистро, и треть этого времени Лауре приходилось со всем разбираться одной. Она не сошла с ума, она просто пребывала в неведении. Она не видела разницы между выручкой и прибылью. Я не имел права упрекать ее. Она этому не училась.

Я попросил Лауру впредь заниматься только персоналом и гостями и не прикасаться к счетам. Она с радостью согласилась. Я извинился перед Алексом за свое дурацкое поведение.

– Ничего, забыли, – только и сказал он. – Мне прийти к тебе? Посмотрим еще раз цифры?

Ежедневно приходили требования, оплату которых мы не могли подтвердить имеющимися чеками. Накопилась задолженность перед налоговой и банком. Более того, обнаружилось, что человек, которого я нанял, вовсе не был налоговым консультантом. По факту он был всего лишь счетоводом, чьи квартальные отчеты стоили дешевле, чем бумага, на которой они были написаны. Я сам взялся за бухгалтерию. Алекс зачитывал вслух корреспонденцию, требования, выписки со счета и заполнял бланки переводов. Он отвез меня к поставщикам, в личной беседе я молил их сделать отсрочку по платежам. Это далось мне непросто. Но предстояло еще самое трудное: я вынужден был уволить двух сотрудников и Макса. Мне просто нечем было платить им зарплату.

Летом 1996-го наши финансовые проблемы достигли апогея. В один прекрасный день я как раз вытирал столы в бистро, когда на пороге появился мужчина и спросил хозяина.

– Это я. Чем могу помочь?

– Нам нужно поговорить, срочно, – прошипел он.

Мы прошли на кухню. Это был судебный пристав, присланный банком. Там узнали про мою болезнь и решили отказаться от дальнейшего сотрудничества. Я не выплатил еще и половины кредита, а теперь должен был погасить всю сумму в короткий срок. Вместе с этим банк требовал возместить перерасход по счету.

– У меня ничего нет, – сказал я незваному гостю. – Я – банкрот. Мне проще завтра же закрыть лавочку.

Господин заметил, что я говорю серьезно. Он предложил мне уплатить долг в течение трех месяцев.