Свидание с жизнью вслепую

Тревожные мысли отпускали меня только во время тренировок с Алексом. В начале 1998 года он вместо меня полетел на семинар в Калифорнию. Приблизительно в то же время по соседству открылся новый ресторанчик. Со всего Западного Гамбурга народ хлынул туда на счастливый час и засиживался до ужина. Как-то в толпе гостей заглянув к конкуренту, я вынужден был признать: его меню лучше, чем в нашем бистро. Даже если бы я раздавал все наши блюда бесплатно, посетители не вернулись бы к нам.

При очередном визите налоговый консультант уделил мне значительно больше времени, чем обычно.

Все очевиднее становилось, что мы разные: Лаура хотела кутить по ночам, а мне нужен был отдых.

– Что вас гложет? Вы скверно выглядите! Кто-то умер? Давайте рассказывайте, – потребовал он.

– Что меня гложет, вы найдете в цифрах в этой папке, – ответил я, указывая на бухгалтерскую документацию.

Консультант быстро пробежался глазами по документам.

– О правда, нам надо бы подумать.

Я пожал плечами и попрощался.

В тот же вечер бухгалтер пришел в бистро. Он дождался, пока гости не разойдутся, подсел к барной стойке и предложил обращаться друг к другу на «ты». Энди, мой ровесник, почему-то решил взять меня под свое крыло. С того момента мы стали встречаться раз в неделю, чтобы разработать план спасения моего пошатнувшегося предприятия. Энди делал это совершенно бесплатно – он знал, что с меня нечего взять. В свою очередь, я прилагал максимум усилий, чтобы по крайней мере прилично накормить его.

Благодаря его советам мне удалось сэкономить. Эти деньги я вложил в ремонт помещения и кухонное оборудование. К чемпионату по футболу я взял на прокат большой экран. План сработал. К нам пришли новые клиенты. Правда, успех был недолгим: до меня долетела весть, что две крупные фирмы, снимавшие помещения поблизости, съезжают, а вместе с ними уйдет и львиная доля наших постоянных посетителей.

– Все, избавляйся от бистро, – здраво рассудил Энди.

Я занялся этим на следующий же день. Дал объявление в газету о сдаче помещения в аренду, компенсации не требовал. В начале октября нашлось заинтересованное лицо. Арендодателю мой преемник понравился, и он расторг договор со мной. Алекс, который к тому времени вернулся из США, помог нам с Лаурой вынести из бистро наше нехитрое имущество. Когда мы погрузили вещи в грузовичок, я еще раз обошел кафе. Эхом отдавались мои шаги в покинутых помещениях, в пустоте, образовавшейся в моей жизни.

– Пойдем, Сали, надо ехать, – позвал Алекс с улицы.

Дрожащими руками я закрыл бистро и залез в грузовик.

1998–2002. Начинаю все сначала

Никогда бы не подумал, что шесть бутылок вина могут быть такими тяжелыми. Первые ящики несу еще в спортивном темпе, один за другим. Начиная с девятого замедляюсь, между пятнадцатым и шестнадцатым уже нужна передышка. Так, это были австрийцы, теперь очередь вин из Роны. С огромной лупой исследую этикетки бутылок на полке, потом выискиваю соответствующие названия в списке. Раз за разом прохожу весь список – где же это проклятое «Кроз-Эрмитаж» 1994 года? Примерно через полчаса нахожу его – бог знает, сколько на самом деле это заняло времени. Свет такой слабый, что не могу разглядеть даже стрелки часов на запястье.

Вокруг тишина и пыль. И так каждую ночь: после закрытия ресторана я спускаюсь в винный погреб и заново переставляю запасы. У меня нет иного выхода, поскольку, когда ресторан открыт, мне нужно их быстро находить вслепую. У нас в ассортименте около 250 марок красных вин и 100 белых.

Стискиваю зубы, стараюсь не обращать внимания на боль в бедре. Даже в выходные я прихожу в ресторан. Неделя за неделей таскаюсь сюда, сортирую бутылки, пока наконец не расставлю их в нужном порядке.