Свидание со смертью

Наступила длинная пауза. Затем, картинно откашлявшись, Пуаро продолжил:

— Итак, «тайна второго шприца», как я бы ее назвал, разгадана. Оказывается, он принадлежал миссис Леннокс Бойнтон; перед отъездом из Иерусалима Рэймонд его незаметно у нее похитил; а Кэрол, в свою очередь — уже после смерти мачехи — обнаруживает его в палатке Рэймонда. Она берет коробочку со шприцем и бросает ее в реку, но свидетельницей этого становится мисс Пирс, которая из чистого любопытства достает ее, а вовремя подоспевшая мисс Кинг объявляет, что шприц принадлежит ей. Полагаю, он и сейчас находится у мисс Кинг.

— Да, — подтвердила Сара.

— Но вы же уверяли, что никогда не лжете? Однако ваше заявление насчет шприца — разве это не ложь?

— Это не та ложь, которую я имела в виду, когда разговор шел о времени смерти миссис Бойнтон, — спокойно возразила Сара. — Эта ложь не затрагивала мою профессиональную честь.

— Что ж, резонно. Могу вас понять.

— Спасибо, — ответила Сара. Пуаро опять откашлялся.

— Теперь, я полагаю, можно обсудить своего рода хронометражную таблицу, составленную мною. Итак:

Бойнтоны и Джефферсон Коуп покидают лагерь (приблиз.) — 15.05

Доктор Жерар и Сара Кинг покидают лагерь (приблиз.) — 16.15

Леди Уэстхолм и мисс Пирс покидают лагерь — 16.15

Доктор Жерар возвращается в лагерь (приблиз.) — 16.20

Леннокс Бойнтон возвращается в лагерь — 16.35

Надин Бойнтон возвращается в лагерь и разговаривает с миссис Бойнтон — 16.40

Надин Бойнтон после разговора со свекровью уходит в большую палатку (приблиз.) — 16.50

Кэрол Бойнтон возвращается в лагерь — 17.10

Леди Уэстхолм, мисс Пирс и мистер Джефферсон Коуп возвращаются в лагерь — 17.40

Рэймонд Бойнтон возвращается в лагерь — 17.50

Сара Кинг возвращается в лагерь — 18.00

Обнаружено, что миссис Бойнтон мертва — 18.30.

— Как видите, между без десяти минут пять, то есть тем временем, когда Надин Бойнтон отходит от свекрови, и временем возвращения Кэрол — в десять минут шестого — образовался промежуток в целых двадцать минут. И если Кэрол сказала правду, убийство произошло именно в эти двадцать минут. Возникает вопрос — кто мог ее убить… Мисс Кинг и Рэймонд в это время были вместе. У мистера Коупа (вот уж у кого, кстати, нет никаких мотивов для убийства) имеется алиби: он в это время находился в обществе леди Уэстхолм и мисс Пирс. Леннокс Бойнтон и ею супруга сидели в большой палатке. Доктор Жерар, как мы знаем, был прикован приступом малярии к постели, и из его палатки даже были слышны стоны. Лагерь пуст, все слуги спят. Самый удобный момент для преступления. Но есть ли у нас еще какая-нибудь подходящая кандидатура на роль убийцы?

Да, есть. — Он в раздумье остановил свой взгляд на Джиневре. — Джиневра Бойнтон всю вторую половину дня провела в своей палатке. Так мне было сказано… Однако у меня есть достаточные основания предполагать, что она оттуда выходила. Джиневра ненароком обронила одну весьма существенную для нас фразу. Она уверяла, будто в лихорадочном бреду доктор Жерар произнес ее имя. В свою очередь, и доктор Жерар рассказал, что в горячечном забытьи ему приснилось лицо Джиневры Бойнтон. Но это был не сон! Он и в самом деле видел ее лицо, поскольку она стояла возле его кровати. И горячечный бред тут ни при чем: Джиневра заходила в его палатку. Спрашивается, зачем? Не для того ли, чтобы положить на место шприц — после того, как им воспользовалась?

Джиневра подняла головку, осененную ореолом золотисто-рыжих волос. Ее прекрасные широко распахнутые глаза смотрели прямо в лицо Пуаро, но взгляд их был по-прежнему отсутствующе-безмятежным. Взгляд святой, витающей где-то в неведомой дали.

— Ah, ca non!^[87] — воскликнул Жерар.

— То есть, по-вашему, с психологической точки зрения это невозможно? — осведомился Пуаро. Доктор молча опустил глаза.

— Абсолютно невозможно! — вдруг решительно произнесла Надин Бойнтон.

— Вы так считаете, мадам? — тут же обернулся к ней Пуаро.

— Да. — Она осеклась, прикусив губу, но потом продолжила:

— Я не могу спокойно слышать, какие гадости вы пытаетесь приписать бедной девочке. Мы… мы все твердо знаем — это невозможно.

Джиневра слегка шевельнулась на стуле. На губах ее появилась улыбка, трогательная, простодушная, застенчивая — почти детская.

— Невозможно, — снова повторила Надин.

— Мадам очень умна, — заметил Пуаро, сопровождая свои слова почтительным поклоном.

— Мосье Пуаро, что вы хотите этим сказать?

— Только то, что я снова и снова убеждаюсь в незаурядности вашего ума, не побоюсь сказать, блестящего ума.

— Вы мне льстите.