Свидание со смертью

Вы понимаете, с какой ужасной дилеммой она столкнулась? Карьера, амбиции, социальное положение – все было поставлено на карту! Мы пока не знаем – но вскоре узнаем, – за какое преступление ее посадили в тюрьму, однако можно не сомневаться, что широкая огласка положила бы конец ее политической карьере. И не забывайте, что миссис Бойнтон не была обычным шантажистом. Деньги ее не интересовали. Она хотела получить удовольствие, сначала вдоволь помучив жертву, а потом устроив скандальное разоблачение! Нет, пока миссис Бойнтон жива, леди Уэстхолм не могла чувствовать себя в безопасности. Она подчинилась требованию миссис Бойнтон встретиться с ней в Петре – мне всегда казалось странным, что женщина с таким высоким самомнением путешествует как обычный турист, – однако, вне всякого сомнения, уже разрабатывала план убийства. А когда появился шанс, она смело и решительно им воспользовалась. И совершила всего две ошибки. Первая ошибка – слишком подробное описание рваных бриджей араба, что сразу же привлекло мое внимание. Вторая заключается в том, что она перепутала палатки и сначала вошла не к доктору Жерару, а к Джиневре. Девушка дремала. Отсюда ее рассказ – наполовину выдумка, наполовину правда – о переодетом шейхе. Джиневра, склонная к театральности, исказила правду, приукрасила ее, но для меня этого было достаточно.

Пуаро выдержал паузу.

– Но скоро мы всё узнаем. Я взял у леди Уэстхолм отпечатки пальцев – незаметно для нее. Если их отправить в тюрьму, где служила надзирателем миссис Бойнтон, то там поднимут архивы, и мы узнаем правду.

Он умолк.

В наступившей тишине неожиданно послышался резкий звук.

– Что это? – спросил доктор Жерар.

– Похоже на выстрел. – Полковник Карбери быстро встал. – В соседнем номере. Кстати, кто занимает тот номер?

– У меня есть одна идея… – пробормотал Пуаро. – Похоже, это номер леди Уэстхолм.

Эпилог

Из газеты «Ивнинг шаут»:

Мы с прискорбием сообщаем о смерти леди Уэстхолм, члена парламента, в результате трагической случайности. Леди Уэстхолм любила путешествовать по труднодоступным местам и всегда брала с собой маленький револьвер. Во время чистки револьвер случайно выстрелил. Смерть наступила мгновенно. Мы выражаем глубочайшие соболезнования лорду Уэстхолму…

Пять лет спустя теплым июньским вечером Сара Бойнтон вместе с мужем сидела в партере лондонского театра. Давали «Гамлета». Когда на сцене зазвучала песенка Офелии, Сара стиснула руку Реймонда.

Проходят люди мимо,
Но где же милый твой?
Он в шляпе пилигрима,
Он с посохом, босой…
Он умер – схоронили,
Он умер – милый мой!
Могилу придавили
Дерном и плитой…[40]

Сара почувствовала, как к горлу подступает ком. Совершенная красота безумия, неземная улыбка той, которая убежала от бед и горестей в страну, где правдой был только ускользающий мираж…

«Она прекрасна», – подумала Сара.

Какой красивый голос, завораживающий, убаюкивающий, но теперь укрощенный и модулированный, превратившийся в идеальный инструмент!

Когда после окончания очередного акта опустился занавес, Сара повернулась к мужу:

– Джинни – великая актриса… да, великая… Великая актриса!

Потом они все вместе ужинали в «Савое». Джиневра с рассеянной улыбкой повернулась к бородатому мужчине, сидевшему рядом с ней.

– Я была хороша, правда, Теодор?

– Ты была прекрасна, ch'erie[41].

На ее губах заиграла счастливая улыбка.

– Ты всегда в меня верил… – прошептала Джиневра. – Ты всегда знал, что я способна на нечто выдающееся… способна увлекать людей…

Неподалеку от них, за другим столиком, сидел актер, игравший Гамлета. Он был мрачен:

– Эта ее манерность! Конечно, людям это нравится – поначалу. Но, по-моему, это не Шекспир. Вы видели, как она испортила мой выход?

Надин, сидевшая напротив Джиневры, сказала:

– Как чудесно, что мы все в Лондоне, а Джинни стала знаменитостью и играет Офелию!

– Я так рада, что вы приехали, – тихо ответила Джиневра.

– Регулярные семейные встречи. – Надин с улыбкой оглянулась, затем повернулась к Ленноксу. – Я думаю, детей можно отвести на дневной спектакль, правда? Они уже достаточно большие, и им так хочется увидеть тетю Джинни на сцене!

Леннокс – счастливый, спокойный, со смеющимися глазами – поднял бокал.

– За новобрачных, мистера и миссис Коуп.

Джефферсон Коуп и Кэрол благодарно улыбнулись.

– Ловелас! – засмеялась Кэрол. – Джефф, ты бы лучше выпил за свою первую любовь, пока она сидит напротив тебя.

– Джефф покраснел, – весело заметил Реймонд. – Не любит, когда ему напоминают о прошлом.

Внезапно по его лицу пробежала тень.