Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— Расследовав второе убийство, — сказал он, — мы установили, что ни один из нас не может быть полностью освобожден от подозрений. А теперь, — продолжал он, — займемся смертью генерала Макартура. Она произошла сегодня утром. Я прошу всякого, кто уверен, что у него или у нее есть алиби, по возможности кратко изложить обстоятельства дела. Я сам сразу же заявляю, что у меня алиби нет. Я провел все утро на площадке перед домом, размышлял о том невероятном положении, в котором мы очутились. Ушел я оттуда, только когда раздался гонг, но были, очевидно, какие-то периоды, когда меня никто не видел, — и в это время я вполне мог спуститься к морю, убить генерала и вернуться на свое место. Никаких подтверждений, что я не покидал площадку, кроме моего слова, я представить не могу. В подобных обстоятельствах этого недостаточно. Необходимы доказательства.

Блор сказал:

— Я все утро провел с мистером Ломбардом и мистером Армстронгом. Они подтвердят.

— Вы ходили в дом за канатом, — возразил Армстронг.

— Ну и что? — сказал Блор. — Я тут же вернулся. Вы сами это знаете.

— Вас долго не было, — сказал Армстронг.

— На что, черт побери, вы намекаете? — Блор налился кровью.

— Я сказал только, что вас долго не было, — повторил Армстронг.

— Его еще надо было найти. Попробуйте сами найти в чужом доме моток каната.

— Пока мистера Блора не было, вы не отходили друг от друга? — обратился судья к Ломбарду и Армстронгу.

— Разумеется, — подтвердил Армстронг. — То есть Ломбард отходил на несколько минут. А я оставался на месте.

Ломбард улыбнулся:

— Я хотел проверить, можно ли отсюда дать сигналы на сушу при помощи гелиографа[324]. Пошел выбирать место, отсутствовал минуты две.

— Это правда. — Армстронг кивнул. — Для убийства явно недостаточно.

— Кто-нибудь из вас смотрел на часы? — спросил судья.

— Н-нет.

— Я вышел из дому без часов, — сказал Ломбард.

— Минуты две — выражение весьма неточное, — ядовито заметил судья и повернул голову к прямой, как палка, старой деве, не отрывавшейся от вязанья.

— А вы, мисс Брент?

— Мы с мисс Клейторн взобрались на вершину горы. После этого я сидела на площадке, грелась на солнце.

— Что-то я вас там не видел, — сказал судья.

— Вы не могли меня видеть. Я сидела за углом дома, с восточной стороны: там нет ветра.

— Вплоть до ленча?

— Да.

— Мисс Клейторн?

— Утро я провела с мисс Брент, — последовал четкий ответ. — Потом немного побродила по острову. Потом спустилась к морю, поговорила с генералом Макартуром.

— В котором часу это было? — прервал ее судья.

На этот раз Вера ответила не слишком уверенно.

— Н-не знаю, — сказала она, — за час до ленча, а может быть, и позже.

Блор спросил:

— Это было до того, как мы разговаривали с генералом или позже?

— Не знаю, — сказала Вера. — Он был какой-то странный. — Она передернулась.

— А в чем заключалась его странность? — осведомился судья.

— Он сказал, что все мы умрем, потом сказал, что ждет конца. Он меня напугал… — понизив голос, сказала Вера.

Судья кивнул.

— А потом что вы делали? — спросил он.

— Вернулась в дом. Затем, перед ленчем, снова вышла, поднялась на гору. Я весь день не могла найти себе места.

Судья Уоргрейв потрогал подбородок.

— Остается еще Роджерс, — сказал он. — Но я не думаю, что его показания что-либо добавят к имеющимся у нас сведениям.

Роджерс, представ перед судилищем, ничего особенного не сообщил. Все утро он занимался хозяйственными делами, потом готовил ленч. Перед ленчем подал коктейли, затем поднялся наверх — перенести свои вещи с чердака в другую комнату. Он не выглядывал в окно и не видел ничего, что могло бы иметь хоть какое-то отношение к смерти генерала Макартура. Он твердо уверен, что, когда накрывал на стол перед ленчем, там стояло восемь негритят.

Роджерс замолчал, и в комнате воцарилась тишина. Судья Уоргрейв откашлялся. Ломбард прошептал на ухо Вере:

— Теперь он произнесет заключительную речь.

— Мы постарались как можно лучше расследовать обстоятельства этих трех смертей, — начал судья. — И если в некоторых случаях отдельные лица не могли (по всей вероятности) совершить убийство, все же ни одного человека нельзя считать полностью оправданным и свободным от подозрений. Повторяю, я твердо уверен, что из семи человек, собравшихся в этой комнате, один — опасный преступник, а скорее всего еще и маньяк. Кто этот человек, мы не знаем. Нам надо решить, какие меры предпринять, чтобы связаться с сушей на предмет помощи, а в случае, если помощь задержится (что более чем вероятно при такой погоде), какие меры предпринять, чтобы обеспечить нашу безопасность — сейчас нам больше ничего не остается.

Я попрошу каждого подумать и сообщить мне, какой выход из создавшегося положения он видит. Предупреждаю, чтобы все были начеку. До сих пор убийце было легко выполнить свою задачу — его жертвы ни о чем не подозревали. Отныне наша задача — подозревать всех и каждого. Осторожность — лучшее оружие. Не рискуйте и будьте бдительны. Вот все, что я вам хотел сказать.

— Суд удаляется на совещание, — еле слышно пробормотал Ломбард.

Глава 10

1

— И вы ему поверили? — спросила Вера.