Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— А потом, о Боже!.. Я еле устоял на ногах. Она была мертва. Сидела, как всегда, но — мертвая! Я не знал, что делать… Я был просто ошеломлен… Все, что я собирался выплеснуть, все это осталось внутри, стало твердым, как свинец… Нет… не то. Как камень — вот что я почувствовал — я превратился в камень. Я что-то машинально делал — поднял ее часики (они лежали у нее на коленях) и надел ей на руку — на страшную мертвую руку… — Он вздрогнул. — Боже! Это был кошмар. Я поплелся вниз, вошел в большую палатку. Наверно, надо было кого-нибудь позвать на помощь, но я не смог. Сидел, листал какой-то журнал и… ждал. Вы, вероятно, мне не верите… Как можно этому поверить? И почему я никого не позвал? Не рассказал даже Надин? Сам не знаю.

Тут раздалось легкое покашливание доктора Жерара.

— У нас нет оснований не верить вам, мистер Бойнтон, — сказал он. — У вас был тяжелый нервный стресс. Два жестоких удара, обрушившиеся на вас практически сразу, более чем достаточны, для того чтобы человек пришел именно в такое состояние. Это реакция Вассенхальтера. Наилучшим ее примером служит птица, с размаху ударившаяся головой об оконное стекло. Даже оправившись от удара, она инстинктивно продолжает воздерживаться от любых действий — ей нужно время, чтобы ее нервные центры заново адаптировались. Я плохо выражаю свои мысли по-английски, но вот что я хочу сказать: вы просто не могли вести себя тогда иначе. В тот момент вы были просто не в состоянии предпринять какие-либо решительные действия. Вы перенесли своего рода ментальный паралич[108]. — Он повернулся к Пуаро. — Уверяю вас, все обстояло именно так, мой друг!

— О, не сомневаюсь, — отозвался сыщик. — Но продолжим дальше. Для себя я уже отметил эту небольшую деталь — то, что мистер Бойнтон надел часики своей мачехи ей на руку. Это давало возможность предположить следующее: мистер Бойнтон таким образом пытался замаскировать свое преступление. И еще кое-что: его жена видела, как он берет мачеху за руку. Ведь она вернулась в лагерь всего минут через пять после мужа и конечно же наблюдала за ним. Когда, подойдя к свекрови, она обнаружила, что та мертва и что под часами на запястье у нее свежий след от укола, она, естественно, подумала, что укол этот сделал ее муж, и что, объявив ему о своем решении уйти от него, она действительно заставила его действовать, но… совсем не так, как хотела бы. Короче говоря, Надин Бойнтон не сомневалась, что толкнула своего мужа на убийство. — Он взглянул на Надин. — Это верно, мадам?

Она опустила голову и тихо спросила:

— Вы действительно подозревали меня в убийстве, мосье Пуаро?

— Считал, что такой вариант не исключен.

— Но теперь? Теперь вы откроете нам, что произошло на самом деле?

Глава 17

— На самом деле?

Пуаро пододвинул стул и сел.

— Очень любопытный вопрос, не так ли? — Его тон был теперь совсем другим — дружелюбным и непринужденным. — Ибо ведь действительно кто-то украл у доктора дигитоксин, и на некоторое время брал шприц, а на запястье миссис Бойнтон обнаружен след от укола. Через несколько дней мы точно будем знать — вскрытие покажет, — была ли вызвана смерть миссис Бойнтон передозировкой дигиталина. Впрочем, тогда, возможно, будет слишком поздно! Лучше бы выяснить истину сегодня — пока убийца еще здесь, рядом.

Надин вскинула голову.

— Так вы все еще думаете, будто один из нас… — Голос ее задрожал, и она не смогла договорить до конца.

Пуаро рассеянно кивнул, но не ей, а как бы подтверждая какие-то свои мысли.

— Правду — вот что я пообещал полковнику Карбери.

И сейчас, расчистив путь к истине, давайте вернемся к тому моменту, когда я начал составлять перечень существенных для нашей истории фактов и уже тогда обратил внимание на две вопиющие несообразности.

Тут — впервые за все это время — подал голос полковник:

— Полагаю, вы уточните, какие именно?

— Именно это я и собираюсь сделать, — с достоинством ответил Пуаро. — Давайте еще раз освежим в памяти два первых пункта моего списка. «Миссис Бойнтон принимала лекарство, содержащее дигиталин» и «У доктора Жерара пропал шприц». Возьмем оба эти факта и сопоставим с ними то несомненное обстоятельство, которое почти сразу бросилось мне в глаза — все Бойнтоны, все без исключения, вели себя, как люди, несомненно в чем-то виновные. Казалось бы, отсюда можно сделать вывод, что один из них наверняка совершил преступление! Так вот, представьте себе: два упомянутых мною пункта полностью этому противоречат. Сама по себе идея дать больной концентрированную дозу дигиталина и в самом деле очень неглупа, поскольку миссис Бойнтон принимает лекарство, в состав которого входит это вещество. Но что бы сделал в таком случае кто-то из ее близких: Ah, та foi![109] Существует лишь один разумный вариант: подлить яд в ее флакон с микстурой. Так сделал бы всякий мало-мальски разумный человек. Разумный и… имеющий доступ к ее лекарствам!