Свидание у алтаря

— Тальберт, — произнес Гэвин. — Он передал Саре снотворное, чтобы она вчера ночью дала его мне.

— За этим что-то стоит, — сказал Бен. — Так ты ее поймал? Поэтому она едет с нами?

Он говорил так, будто Сары с ними не было.

— Она рассказала мне о снотворном, — ответил Гэвин, — понимая, что мне необходимо встретиться с Ровом.

Сара смотрела вперед, сложив руки на коленях. У нее была способность выглядеть безмятежной, даже когда Гэвин знал, что это не так. А он это знал. Он начинал довольно точно угадывать, что у нее на уме.

Интересно, научилась ли она так же понимать его?

— А ты уверен, что это снотворное? Почему не яд? — предположил Бен.

Сара в изумлении перевела на него широко раскрытые глаза. Бен пожал плечами.

— Это мог быть план навсегда устранить моего брата. А может, и меня, поскольку, зная, что я наследник, все немедленно обвинят меня.

— Но с какой целью? — спросила Сара. — Я понимаю, зачем было желать, чтобы герцог навлек на себя бесчестие, не явившись на дуэль, но убийство?

— Не знаю, — беспечно ответил Бен. — Однако яд — женское оружие.

— Так ты думаешь, Тальберт намеренно хотел впутать в это Сару? — спросил Гэвин.

— Возможно, чтобы отвести подозрение от себя. Вы же знаете, по Лондону ходят слухи. Многие говорят, что миссис Петтиджон — либо продажная женщина, околдовавшая влиятельного герцога Бейнтона, либо французская шпионка, околдовавшая влиятельного герцога Бейнтона.

Сара гневно вспыхнула. Гэвин положил руку ей на плечо.

— Успокойтесь, — предупредил он.

— Как я могу быть спокойна, когда мне хочется кое-кого убить?

— Надеюсь, не меня.

— Еще нет, — возразила она.

Бен усмехнулся.

— Кажется, ты встретил двойника в женском обличье, брат.

Гэвин рассмеялся. Если бы только Бен знал…

— У вас есть с собой снотворное, которое дал вам Тальберт? — спросил Бен.

— Оно в комнате, — сказал Гэвин. — Рядом с виски. Сара налила его в два бокала, и они все еще стоят на столе нетронутые. Мы можем отнести их аптекарю, чтобы проверить.

— Почему же вы не поступили так, как было запланировано? — спросил Бен Сару. — И почему два бокала?

— Я решила тоже выпить снотворное, — ответила она. — Мне казалось, это справедливо.

— Или забавно? — спросил Бен. — Что ж, если это яд, то, по правде говоря, вы спасли две жизни.

— Уверен, каков бы ни был план, за ним стоит Ров, — сказал Гэвин. — Мы увидим это по его реакции, когда я появлюсь.

— Зачем ему так низко падать? — спросил Бен.

— Ровингтон не хочет терять место Председателя Комитетов, а он знает, что я лишу его этой должности. У него всегда была горячая голова, но мне казалось, в ней есть здравый смысл. — Гэвин минуту помолчал, а потом добавил: — Черт возьми, но Тальберт был хорошим секретарем.

Они переехали через реку. Солнце едва показалось над горизонтом, когда они въехали в открытый простор лугов. На дальнем конце луга рос огромный дуб. Под ним стояли четверо. Приветствуя упряжку Бена, одна из лошадей тихонько заржала, предупреждая об их появлении стоявших людей.

В фигуре, вышедшей вперед, Сара узнала Ровингтона.

Лорд Бен подвел коляску к дубу и остановил коней. Грум соскочил с запяток и занялся лошадьми, пока братья выходили из экипажа.

— Вы лучше оставайтесь в коляске, — сказал Гэвин Саре.

Она посмотрела на лорда Ровингтона. Он мрачно следил за ними. По его лицу нельзя было понять, удивлен ли он их появлению, но Сара была рада, что его план обесчестить герцога не удался.

Гэвин с братом подошли к стоявшим под дубом мужчинам. Сара слышала, как они представлялись друг другу. Лорд Ровингтон и герцог поздоровались, как добрые друзья. Один из мужчин был секундантом Рова, а другой — врачом. Еще один мужчина — друг лорда — приехал, чтобы посмотреть на дуэль.

Лорд Бен заговорил с секундантом.

— Герцог согласен с правилом стрелять после счета «пять».

— Кто будет считать? — спросил секундант.

— Поскольку вызов получил мой брат, считать буду я, — ответил Бен голосом, не допускавшим возражений.

Секундант посмотрел на лорда Ровингтона, который отчужденно стоял чуть вдалеке, спиной к герцогу. Сейчас, в ярком утреннем свете, даже Сара видела напряжение на его высокородном лице. Он казался человеком, обремененным непосильным грузом, но, видимо, не был удивлен появлению противника. «Неужели, — подумала она, — Тальберт действовал в одиночку? И если так, то зачем?»

Он, разумеется, понимал, что это будет концом его карьеры. Она никак не могла это объяснить, особенно после того, как вчера он так страстно выступил перед ней в защиту герцога. Или он ожидал, что вина падет на нее? Это соответствовало слухам, которые, как утверждал лорд Бен, вились вокруг ее имени.