Свидание в неоновых сумерках

Сима с определенной периодичностью пыталась выдать ее замуж, подыскивая кандидатов на руку и сердце. Периоды особенной Симиной активности совпадали обычно по времени с ее ссорами с Марком. Вступив в такой период, она сметала на своем пути все преграды – и кандидаты в мужья сыпались на Татьяну, как из рога изобилия. В этом периоде Вадик был первой ласточкой.

– Так вот! Я назначила вам свидание у кафе «Лакомка», – безапелляционно заявила Сима.

– Когда? – ужаснулась Татьяна.

– Завтра, в шесть после работы. Как раз успеешь доехать.

– Почему именно у «Лакомки»?

– Ну… Вы же оба будете со службы. Поесть ведь надо! А там… то… се… разговор и завяжется, хотя бы… для начала… о тамошних слоеных пирожках. Очень уж вкусные там пекут!

– Симка! – сморщилась Татьяна. – Во-первых, я не хочу говорить о пирожках, а во-вторых, ты прекрасно знаешь, что я не хочу замуж! Мне и так хорошо!

– Не хочешь, потому что не была! – парировала Сима.

– Ты зато была! Я твоим замужеством сыта по горло!

– У меня, Таня, – нетипичный случай, а Вадик – человек сугубо положительный, скромный и по бабам не шляется!

– Сколько ему лет?

– Тридцать… с хвостиком… – Сима неопределенно помахала в воздухе рукой в кровавой перчатке.

– Колись, подруга, какой у него «хвостик», а то дальше не пойду! – и Татьяна шлепнула на тротуар свой бок Симиной сумки.

– Если честно, то ему… вроде бы… тридцать два… Хотя… может быть, и все тридцать девять… Что-то я забыла…

– Тридцать два?! – с возмущением повторила Татьяна. – А ты, случаем, не запамятовала, что мне все тридцать семь!

– Ты, Таня, выглядишь не больше чем на двадцать восемь. Вадик даже не заметит, что тебе тридцать семь, тем более если ему все-таки все тридцать девять.

– Нет, ты все-таки ненормальная! Сейчас придем ко мне домой, и ты отменишь это идиотское свидание! – чуть не плача воскликнула Таня.

– И не подумаю, потому что, честно говоря, его отменить уже нельзя.

– Как это?

– Так это! Вадик сейчас в командировке, в Москве. Приедет ночным поездом, отдохнет чуток, перышки почистит, сбегает на рабочее место передать какие-то ведомости, а потом – прямиком к «Лакомке».

– А я все равно не пойду на это свидание! Не желаю! Пусть твой Вадик постоит часок у кафе и уберется восвояси несолоно хлебавши!

– Таня! Это несерьезно! Мы же взрослые люди! Вадик после напряженной командировки, после поезда и после работы будет ждать, а ты вдруг не придешь! Это непорядочно! В конце концов, никто не заставляет тебя сразу бросаться ему на шею и тащить под венец. Посмотришь на него, прикинешь все «за» и «против», а потом – хоть и не встречайся больше! Кто тебя может заставить?

Таня возражать не стала и лишь с грустью вздохнула. Разговор, подобный этому, заводился уже неоднократно.

Утром Сима поднялась на полчаса раньше обыкновенного, растолкала Татьяну и принялась собирать ее на свидание. Она заставила подругу надеть новый синий костюм.

– Сима, мы же не зря пытались его продать! Пиджак маловат, ты же сама видишь! – пыталась сопротивляться Таня.

– Ничего! Его можно не застегивать, а когда он в незастегнутом виде, то очень даже прилично выглядит, – заявила Сима.

Она хотела предложить Татьяне свою голубую трикотажную кофточку, которую любила надевать под серый, с синим рисунком, сарафан. Кофточка была узенькой, эластичной и безразмерной, а потому очень выгодно смотрелась абсолютно на любой фигуре. Однако принести подруге подобную жертву Симона не смогла, поскольку на кофточке удобно разлеглась… иная Жертва. Симе почему-то некстати вспомнилось аристократическое происхождение кошки, и тревожить особу чуть ли не королевских кровей она не стала. Порывшись в Татьяниных закромах, Сима извлекла на свет старый бадлон, который не слишком явно демонстрировал свой преклонный возраст, зато являл миру небесную голубизну, очень подходящую по тону к новому синему костюму. Шею Татьяны Симона убрала, как новогоднюю елку, гирляндами из своих цепочек разных дизайнерских направлений и довершила сие убранство крупными висячими серьгами. Она с удовольствием поделилась бы и некоторым количеством своих браслетов, но у подруги были очень тонкие запястья, и ажурные кольца с них соскакивали.

– Сим, а что скажут на работе, когда я заявлюсь туда в твоих цепях? – жалобно спросила Татьяна, без удовольствия разглядывая себя в зеркале.

– Нас с тобой это не касается! – отрезала Симона. – Но я думаю, что все будут только завидовать твоей неземной красоте.

– Нет, Сима, ничего не получится, – обрадовалась своей сообразительности Татьяна и принялась вытаскивать из ушей серьги.

– Что ты делаешь! – рассердилась подруга.

– Все дело в том, милая моя, что мне абсолютно не с чем этот костюм и эти серьги надеть!

– То есть?

– Ну… ты же знаешь, что у меня нет ни пальто, ни плаща, только куртки спортивного фасона. Ты представь, как нелепо будет выглядеть эта ярко-синяя юбка с черной курткой на «молниях» и липучках? А сережечки твои – ну просто изумительное дополнение к моей шапке грубой вязки! Вместе с кроссовками – вообще полный улет!