Свиданий не будет

– Но неужели вы думаете, что, если я поймал на кокаине Петелева, ничего нет за Александром Григорьевичем Замилахиным? Булавинск – только маленькое звено одной системы.

– Вы меня пугаете!

– Надеюсь, не этим своим выводом?

– Да нет, конечно. То, что создается на развалинах так называемого Советского государства, не может не быть изначально преступным. Ведь разваливалось-то государство, которое было построено на изначально абсурдной экономической и политической основе, которое руководилось не естественными правами человека, а утопической теорией, которая, вообще-то говоря, несовместима с жизнью… Как же вы хотите из беззакония построить государство законов?! Здесь необходимо не усовершенствование, а полное преобразование. Ведь даже социальные программы при большевиках – из чего они исходили?!

– Ну уж не из того, что родителям давали хорошо заработать и на их налоги содержали, скажем, детские сады, школы, институты…

– Вот именно, – кивнул Турецкий.

– Поэтому и боюсь верить, что, унеся ноги из Булавинска, и при этом не с пустыми руками унесясь, все дальше пойдет по закону.

– Юра, уверяю: собранного вами хватит для того, чтобы Константин Дмитриевич имел основания…

– Тогда, Александр Борисович, я все же прокручу вам сейчас маленький фрагмент из признаний Ландышева, которые записал Володя Иноземцев… Совсем маленький. Не для того, чтобы представить масштаб, вы его знаете, а для того, чтобы его оценить…

Гордеев включил диктофон, и Турецкий услышал пересказ истории с отмененным покушением на советника Президента, члена-корреспондента Российской Академии наук, а ныне крупнейшего российского бизнесмена Глеба Натановича Лесовских.

– Интересно, – проговорил Турецкий. – Очень интересно. Насколько я понимаю, Лесовских собирались убрать тогда, когда он еще только входил в коридоры власти. Но уже был, считай, магнатом.

– Да. У меня еще не было времени разобраться с этой записью, но, кажется, эта подробность выводит события на другой уровень, если помнить о нынешнем положении Лесовских. И если усть-басаргинские и булавинские отцы тогда с ним договорились, то сегодня он, возможно, совсем не будет заинтересован в раскручивании дела по полной. Вот что нужно учесть вам с Меркуловым.

– Ну, Константина Дмитриевича высокими положениями не испугаешь. Дело-то он возбудит на основании собранных материалов, как положено, а не взирая на всякие там высокие положения…

– Но ведь будут мешать!

– А нам всегда мешают. И вам это прекрасно известно. Привыкли…

– Но еще такая подробность… – И Гордеев рассказал о сегодняшней поездке в две московские газеты.

– Понятно, – кивнул Турецкий. – Правда, мне не уследить за этими современными изданиями, но я без труда узнаю, в каких отношениях находятся «Российский телеком» и структуры, которые контролирует, которыми владеет Лесовских.

– И все же, Александр Борисович, я хочу обратить ваше внимание на то, что у Резникова завтра встреча в администрации Президента. Он расскажет там о происходящем в Булавинске, но готов содействовать и тому, чтобы президентские структуры, а если нужно, то и сам вмешались…

– Это вам Меркулов скажет, что нужно. – Турецкий собрал бумаги и вещдоки в папку. – Пойдем.

Адвокат юрконсультации номер десять Юрий Гордеев и следователь по особо важным делам Александр Борисович Турецкий отправились в кабинеет к заместителю Генерального прокурора Российской Федерации, государственному советнику юстиции 2-го класса Константину Дмитриевичу Меркулову.

Глава 50. КЛЮКВЕННЫЙ СОК

Сон и водка – вот истинные друзья человечества.

Н. Щедрин. Губернские очерки (Скука)

Прошли караул. Провожатый остановился. Вместе с ним остановился и Гордеев. Провожатый чуть растерянно взглянул на него и чуть повел в сторону взглядом, и в тот же момент он услышал голос, который нельзя было не узнать:

– Пожалуйте сюда, Юрий Петрович, не стесняйтесь.

Гордеев, однако, не двигался – ноги ему не подчинялись.

Он увидел Президента.

В серо-голубой домашней куртке Президент шел к нему навстречу, протягивая руки и улыбаясь своей всепоглощающей улыбкой.

– Рассказывали мне, что вы адвокатуру в следственный комитет превращаете. Очень интересно, хотя и не совсем правильно, на мой взгляд.

Президент поздоровался и, не выпуская руки Гордеева из своей, повел к малахитовому столику и плетеным креслам, в одном из которых сидел председатель российского правительства. К нему то и дело подходили ответственные работники и что-то на ухо докладывали, и он отвечал им вполголоса. Руки его были заняты бумагами. Он пожал плечами, извиняясь улыбкой за свою занятость.

Президент был спокоен до неправдоподобия. Казалось, из всех интересов в мире его сейчас наиболее занимает гордеевская судьба и еще, может быть, белесо-синее небо, тепло льнувшее к лесам, окружавшим президентскую резиденцию, на которые он, ласково щурясь, время от времени поглядывал.