Свидания со злодеем (СИ)

— Опусти руку, — хрипло приказал мужчина.

Мои пальцы разжались сами собой, а покрывало упало к ногам.

Звездноликая… магия прикоснулась ко мне, обвила горло, дотянулась спустя столько лет. Смотрит колдовскими глазами самого пугающего мужчины на свете.

Накатило удивительное спокойствие. Я как будто ощущала себя в абсолютной безопасности и тепле. Не было ни страхов, ни тревог, ни разочарований. Безграничные доверие и беззаботность. Часть меня все еще осознавала ужас присутствия Габриэла Гримвелла, а другая часть признала в нем самого близкого человека на всем свете.

— Не бойся… — задумчиво, даже немного грустно произнес он. — Я тебя не обижу. По крайней мере, постараюсь.

Он невесомо провел кончиками пальцев по моему плечу. Я задохнулась от приятного тянущего ощущения внизу живота, почувствовала, как покалывает губы, с которых мужчина не сводил взгляд. Он словно тоже вдруг выпил какое-то зелье. Или сбросил маску, обнажив то, что сидело внутри, и это оказалось совсем не уродливое лицо колдуна. В потемневших серых глазах можно было увидеть тоску и странные искорки, как будто от возбуждения.

Раньше я всегда смеялась от выражения «увидела в его глазах», потому что сколько бы ни смотрела в самые разные — карие, голубые, большие и маленькие, слепые и зрячие, живые и мертвые — ровным счетом ничего в них не видела. И только встретив Габриэла Гримвелла поняла, что это значит.

Его глаза могли рассказать о многом. Но мне не хотелось слушать.

— Генри убьет меня, если узнает, — усмехнулся он. — Но я почти уговорил себя, что заслужил эту небольшую награду… тебя, Теана. Всего на несколько часов, когда ты всецело в моей власти.

Он взглянул в окно, а рука меж тем поднялась к моей ключице, обрисовала ее контуры и спустилась к груди. Я боролась с собой, умоляла себя отшатнуться, но вместо этого будто тянулась за прикосновениями. В них было столько осторожной нежности, что я и без зелья вряд ли смогла бы остаться равнодушной. Меня очень давно так не касались… пожалуй, никогда.

— Уже почти ночь. До утра есть немного времени.

Он медленно склонился к моим губам, опалив их горячим дыханием. Замер, будто собирался сказать что-то еще, но ни один звук не нарушил звенящую тишину спальни, нарушаемую лишь биением сердца. Я не смогла бы точно сказать, его или мое так громко стучало в ожидании прикосновения. Но первое мгновение поцелуя обернулось яркой вспышкой, из которой разгорелось пламя.

Меня никогда так не целовали. Так откровенно, властно, но в то же время чувственно. Как будто не Габриэл минуту назад угрожал убить меня и как будто не он собирался отправить меня на несколько лет в ад, чтобы скрыть собственные преступления. На секунду появилось ощущение, как будто мы всего лишь целуемся. Потому что влюблены, потому что целоваться — так же естественно, как дышать, хотя дышать как раз получалось не очень. Вдох через раз, и вместо воздуха — выдох мужчины. Габриэлу было плевать на то, как поцелуй выглядит со стороны и насколько он романтичен, он как будто в жаркий день дорвался до чистой холодной воды.

И хоть разумом я понимала, что совершаю самую ужасную ошибку в жизни, зелье и накатившая слабость не дали сопротивляться поцелую. Ставшая чувствительной кожа горела там, где касалась ткань его одежды. С моих губ сорвался тихий стон. Когда Габриэл прервал поцелуй, стало холодно и одиноко.

— В чем-то насчет меня ты была права, — сказал он. — Я точно не благородный магобоязненный лорд.

Чередой мелких обжигающих поцелуев он прошелся по моей шее, стальные руки сомкнулись на талии. Одновременно невидимая рука словно сдавила сердце — по измученному телу прокатился приятный спазм. Только разбитая губа немного болела, но лишь в моменты, когда Габриэл прерывал поцелуй, чтобы придумать какую-нибудь новую мучительную пытку.

— Не представляешь, — языком он пощекотал чувствительную впадинку за ухом, — как давно у меня никого не было. И как сильно я тебя хочу… потому что, будь ты проклята, Теана, все идет не по плану. Совсем не по плану…

Он с хриплым стоном снова ко мне потянулся, и в этот же момент я осознала, что тянусь ему навстречу. И это ужасно болезненное желание ощутить прикосновения того, кого, казалось, я ненавидела, не имело ничего общего с зельем, что должно было подавить волю. Понимание этого даже отвлекло от возбуждения, которое стало таким нестерпимым, что почти превратилось в болезненную тошноту и головокружение. Отвечая на поцелуй, я уже не отдалась ему целиком, а осторожно сжала пальцы здоровой руки, лежащей на шее Габриэла. И чуть царапнула острыми ноготками. Ослепленный желанием, Габриэл принял слабую боль за инстинктивный жест страсти и, кажется, он его только распалил, но я ликовала!

Или он переоценил приготовленное зелье, или искренняя ненависть к магии оказалась способна ей противостоять. Я все еще была слаба и зачарована обрушившейся чувственной пыткой, но я не была куклой, лишенной разума. Хорошая новость: у меня появился шанс спастись.

Плохая: безволие ушло, но я все еще хотела того, что собирался сделать Габриэл Гримвелл.