Свидетель

Посреди комнаты на столе лежало тело, покрытое простыней. Лэндон небрежно откинул простыню с безмятежного желтоватого лица. Длинные черные волосы разметались по подушке, полуоткрытые глаза равнодушно смотрели в потолок.

Подойдя поближе, я взглянул на лицо покойного. Лэндон стянул простыню пониже и постучал костяшками пальцев по груди: звук был глухой, словно стучали по доске. Слева на груди было отверстие.

– Чистая работа, – сказал Лэндон. Я отвернулся и достал сигарету.

– Кто его опознал?

– По вещам в карманах, – ответил Лэндон. – Конечно, сейчас проверяем отпечатки пальцев. Ваш знакомый?

– Да.

Мы вернулись в кабинет, и Лэядон снова уселся за стол. Он порылся в бумагах, отобрал одну из них и стал читать. Потом сказал:

– Его обнаружила патрульная машина в двенадцать тридцать пять ночи на обочине старой дороги в Уэст-Симарроне, в четверти мили от развилки. Там мало кто ездит, но патруль время от времени наведывается, ловит парочки, которые занимаются любовью в машинах.

– Можете сказать, как давно он умер? – спросил я.

– Не слишком давно. Когда его нашли, он был еще теплый, а ночи сейчас прохладные.

Я взял в рот незажженную сигарету.

– Держу пари – вы извлекли из него длинную пулю тридцать восьмого калибра, – сказал я.

А вы откуда знаете? – спросил Лэндон живо.

Не трудно догадаться. По отверстию.

Я поблагодарил Лэндона, вышел в коридор и закурил. Потом вернулся к лифтам, поднялся на седьмой этаж и прошел по точно такому же, как внизу, коридору к тесным, убого обставленным кабинетам, где работали следователи Фенвезера. Я открыл одну из дверей и вошел.

За письменным столом у стены сидел грузный Берни Олз, старший следователь. Тот самый, к которому велел идти Фенвезер, если я попаду в передрягу. Это был блондин среднего роста, с кошачьими повадками. Брови у него были седые, раздвоенный подбородок сильно выдавался вперед. У другой стены стоял еще один стол, пара жестких стульев, медная плевательница на резиновом коврике. Больше в комнате ничего не было.

Олз небрежно кивнул мне, вылез из-за стола и запер дверь на задвижку.

Потом достал из ящика плоскую жестянку с тонкими сигарами, закурил, подтолкнул жестянку по столу ко мне и уставился на меня исподлобья. Я уселся и стал покачиваться на задних ножках стула.

– Ну? – промычал Олз.

– Это Лу Харджер, – сказал я. – Я все думал, может, не он.

– Какого черта вы так думали. И я мог бы вам сказать, что это Харджер.

Кто-то подергал ручку двери, потом постучал. Олз не обратил на это внимания. От двери отошли.

Я медленно произнес:

– Его убили между половиной двенадцатого и половиной первого. Эту работенку можно было провернуть только там, где его нашли. Убить его так, как показывает девушка, они бы не успели. И я бы не успел тоже.

– Ну да. Может, вам удастся это доказать. А может, вам даже удастся доказать, что его не прикончил вашим оружием кто-нибудь из ваших друзей.

– Вряд ли мой друг взял бы для этого мое оружие – если, конечно, он мне друг.

Олз хмыкнул и кисло улыбнулся.

– Это всякому в голову придет. Может, потому он так бы и поступил.

Я опустил ножки стула на пол и уставился на него.

– Стал бы я заявляться сюда и рассказывать вам про Деньги и про пистолет – про все, что меня с этим делом связывает!

– Еще как стали бы, – Олз был очень спокоен, – ведь могли бы, черт возьми, сообразить, что кое-кто нам уже все выложил.

– Да, Дорр времени зря не теряет. – Потушив сигарету пальцами, я швырнул ее в сторону плевательницы и встал. – Ладно. Ордера на мой арест еще нет – пойду дальше рассказывать свою историю.

– Присядьте-ка на минутку, – остановил меня Олз.

Я сел. Он вынул сигару изо рта и резко отбросил. Она покатилась по коричневому линолеуму и осталась дымиться в углу. Положив локти на стол, Олз забарабанил по нему пальцами обеих рук. Выпятил нижнюю губу и прижал ею верхнюю.

– Дорр, должно быть, знает, что вы уже здесь, – заявил он. – Вы не сидите за решеткой только потому, что они еще не решили: может, вас лучше просто прихлопнуть. Если Фенвезер проиграет на выборах, я тоже погорю – из-за того, что вожусь с вами.

– Если Мэнни Тиннена осудят, он на выборах не проиграет, – заметил я.

Олз вынул из жестянки еще одну сигару и закурил. Взял со стола шляпу, повертел и нахлобучил на голову.

– Зачем рыженькой надо было водить вас за нос с убийством у нее дома, с мертвецом на полу – зачем она ломает всю эту комедию?

– Им нужно было, чтобы я туда поехал. Думали, что я съезжу, посмотрю, не оставили ли там револьвер, или просто захочу проверить ее рассказ. Они меня выманили туда, чтобы легче было проследить, не приставлены ли ко мне ребята Фенвезера.

– Это только догадка, – кисло промолвил Олз.

– Конечно, – согласился я.

Олз плотно уперся ногами в пол и положил руки на колени. Сигара подрагивала у него в углу рта.

– Хотел бы я познакомиться с ребятами, которые выпускают из рук двадцать два куска, только чтобы сочинить красивую сказку, – ехидно сказал он.

Я снова встал и пошел к двери.

– Что за спешка? – спросил Олз. Я обернулся и пожал плечами, равнодушно глядя на него.