Свидетель

Рат. Многие поначалу думали, что это сокращенное от фамилии всесильного начальника Службы Безопасности: Ратников — Рат. Сам же Феликс любил подчеркивать, что Рат — это от немецкого Rat, крыса. Самое умное и хитрое животное. Выносливое и живучее. Как и он, Ратников, Рат. Повелитель крыс.

В нем и на самом деле было что-то крысиное. Не во внешности, нет — в повадках, в поведении. Так же, как и крыса, он умел появляться и исчезать неожиданно и бесшумно. Как и крыса в минуты опасности, или загнанный в угол, он боролся до последнего, и, при необходимости, мог первым напасть даже на врага, превосходящего его и по силе, и по влиянию. Так же, как и для крысы, для него важнее всего была стая — в первую очередь, его семья, потом — все остальные, с кем он вынужден был жить и общаться. И так же, как и крыса, Рат без слов и раздумий мог броситься на защиту своего собрата в минуту опасности, а потом хладнокровно сожрать его же, если тот стал чем-то неугоден.

Рат любил крыс. Но не тех, домашних, а диких, серых пасюков, которые не были изнежены цивилизацией и не влачили на потеху своих хозяев жалкое, по его мнению, существование в клетках и аквариумах. То, что вечные спутники подземелий, крысы особо не надоедали обитателям отрезанных станций, он считал мистическим совпадением: крысы признали в нем своего, члена СВОЕЙ стаи.

Он умел обернуть поражение в победу. Даже тот день, когда мир рухнул, стал трагедией для всех, но только не для Феликса Ратникова. Тогда он, оставив жену и мальчишек на даче, проклиная начальника, вздумавшего отозвать его из отпуска, и себя, за то, что не отключил ко всем чертям сотовый, ехал домой и, когда все началось, находился в метро. Как все остальные, он надеялся, что вот-вот все закончится, переживал за семью, ждал… А когда надежды рухнули, вдруг понял: судьба, отняв у него все, дала ему шанс.

Так, смахнув пыль с барельефа на станции Гражданский Проспект, Рат приступил к реализации давно забытой мечты — строить свой Союз нерушимый…

Так разве мог он сейчас сломаться? Чтоб другие сожрали его? Выкинули из памяти? Разрушили все то, что он с таким трудом создавал? Рано обрадовались, рано списали со счетов. Не дождетесь!

* * *

Как оказалось, Рат проспал у трупа Лоры почти до вечера. Боль, терзавшая его душу, никуда не ушла, просто теперь она стала другой. У него было такое чувство, что каждая клеточка, каждый нерв буквально вопят от того, что вот-вот взорвутся, расколются на мелкие кусочки… Это была не боль даже. Не физическая боль, по крайней мере. Ему было плохо. Просто плохо, и все. Хотелось рвать и крушить все вокруг. Стукнул кулаком в стенку, костяшки пальцев противно засаднило. Но проблему это не решило. Выпить? Нет, хватит. Он Рат. Он сможет пережить и это. Ну, если только немножко. А сейчас он пойдет и приведет себя в порядок. Завтра похороны, и все должны увидеть на них прежнего Рата. Если Мороз прав, и за всем этим стоят веганцы, то пусть знают — его не так-то просто сломить. Сейчас сбреет с лица щетину, примет душ… И, может, хоть чуть-чуть станет легче.

Горячая вода согрела его тело, но внутреннее напряжение не ослабло. Рата по-прежнему ломало. «Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать…». Воистину, попадись кто ему сейчас, порвал бы. За что? Да хоть за то, что челка не на ту сторону зачесана. А на самом деле просто потому, что надо отвести душу, выпустить пар… В свое время он называл подобное — полечиться адреналином.

Когда Рат вернулся к себе после душа, то с удивлением обнаружил на столе ужин. С раздражением подумал: «Координатор расстарался. Выслуживается». В голову пришла шальная мысль: не иначе отравить хочет. Он фыркнул: с этого станется, был бы яд, давно отравил бы. Ратников не строил иллюзий в отношении Азарова, и о том, что тот ненавидит его, знал прекрасно. Что ж, есть из-за чего. Он бы на месте Координатора тоже ненавидел. Но, в отличие от него, отравил бы. А у этого кишка тонка, не сможет, нет. Пока, по крайней мере.

Так, если гора не идет к Магомету… Координатор, вот кто ему сейчас поможет. Рат снял трубку коммуникатора:

— Азаров, к начальнику! Бе-е-гом!

Когда Координатор зашел, то на столе было накрыто на двоих. И Рат как раз разливал по кружкам водку. Координатор побледнел. Рат, не скрывая злорадного любопытства, наблюдал за его реакцией.

— Что ты, Димочка, не весел, что ты голову повесил? Съешь березовой коры и взбодришься до поры, чай, не химия какая, чай, природные дары…

— Рат…

Но тот не дал ему договорить.

— Что — Рат? Начальник тебя приглашает трапезу с ним разделить, дочку помянуть, а ты отказываешься, значит? Ой, на нехорошие мысли наводит… — Ратников откровенно глумился. — Садись. Ручки помыл?

Координатор машинально кивнул, и Рат подумал с презрением: телок!

— Вот и славненько, хороший мальчик.