Свидетель

Насилие в армии не приветствовалось, но допускалось. Многие офицеры, что летали по другим мирам или работали с пленными, не гнушались прибегать к жестким мерам в отношении женщин и даже совсем молоденьких, невинных девушек. Мораль оставалась за дверью изолятора. Важен был результат. А порой и результата не требовалось, необходима была физиологическая разрядка.

В военных корпусах был даже специальный блок, где работали шлюхи, чтобы парни всегда могли воспользоваться их услугами и выпустить пар. Ничто не должно было отвлекать блистательных офицеров от учебы и службы. Девочкам доставалось. Дарен пользовался их услугами, но опять в рамках допустимого, как и с «перелетками».

Как и с Таей.

Тогда почему у него внутренности скрутило в тугой узел, и хотелось, перекинувшись, диким зверем сорваться в горы? Он бы так и сделал, если бы не грозившийся затянуться снегопад. Зверю непогода была ни по чём, буйство природы только подхлестывало его инстинкты, но будучи человеком, Дарен понимал, что опасность в такую непогодь может появиться оттуда, откуда её не ждешь.

На Большой Земле и не догадывались об истинных обитателях Дизоля, и то, что тут он живет совсем не один.

Мотнув головой, прогоняя ненужные мысли, Дарен выпил залпом два стакана. Проклятье, алкоголь не брал его, словно он хлестал обычную воду.

Его член ещё окончательно не опал, и дискомфорт при хождении ощущался. Только он не шел ни в какое сравнение с тем, что творилось у него в том загадочном эфимерном месте, что принято называть душой.

Тая стала его.

Он её взял.

Как когда-то мечтал…

Во рту образовалась горечь, и она ни коем образом не была связана со спиртным. Он в последнюю секунду удержался, чтобы не сплюнуть на пол.

Так. Надо спать.

Иначе мысли доканают его, и он наделает ещё больше глупостей.

Нетвердой походкой Дарен прошёл к своей спальне и, как был в штанах, так и рухнул на прохладное покрывало поверх него. Закинул руки за голову и уставился в белый потолок с точками-светильниками, что можно выключить с помощью хлопка. Почему же не делает? Почему не погружается в спасительную темноту?

А будет ли она такой спасительной…

Стоило прикрыть глаза, и перед внутренним взором воскресала Тая. Её худенькая спина с выпирающимися лопатками, которые сводились помимо воли, когда она пыталась подавить желание сопротивляться от его неряшливых, пренебрежительных прикосновений. Или как она зарывалась лицом в подушку, чтобы не закричать от омерзения.

И между тем она была идеальной. Безумно красивой с ещё не до конца высохшими волосами, пахнущая свежестью и сладостью. В которые отчаянно хотелось зарыться, или пропустить их через пальцы, ощутить кожей их душистую шелковистость.

Дарен едва справился с накатившим безумием, когда она послушно развела в сторону стройные ножки, впервые приоткрыв для него свою розовую плоть. В мозгу вскипела вся кровь, забурлила, взбунтовалась. Казалось, сейчас его глаза лопнут от напряжения. Он готов был всматриваться и всматриваться в открывшиеся прелести, но запретил себе.

Дарен четко настроил себя, идя к ней. Никаких нежностей. Пришёл, взял, ушёл. Без лишней грубости. Истязать её после просьбы не бить… слишком, даже для их истории. И для сегодняшнего дня. Он ещё сам не отошёл от осознания того, что Тая в его доме, и не на день, не на два. Фактически на долгие месяцы, где им придется существовать бок о бок.

Ей — ублажать его.

Он собирался брать её при малейшем возникшем желании.

Она стала шлюхой и заслуживает того, чтобы её не спрашивали. Но память, в которой он был влюблен в Таю, категорически с ним не соглашалась, противилась, подкидывала ему вновь и вновь её зажимающиеся ягодицы, когда он проникал внутрь её лона. Её сухие складки, что больше слов говорили, что девушка не готова.

Дарен снова оборвал себя.

Хорош, мужик.

Ты сделал всё правильно.

Взял то, что тебе причитается по праву. И пусть скажет спасибо, что обошлось без крови.

Резко перевернувшись на бок, Дарен щелкнул пальцами, и комната погрузилась в тишину. Он приказал мозгу отключиться, погружая сам себя в сон. Подобной манипуляции их тоже обучали. Кто-то предпочитал специальные препараты, кто-то, как он, настырно овладевал техникой.

По ощущениям Дарен проспал часа четыре, когда внутренний зверь вытолкал его из сновидений. У зверя был обостренный слух, и именно он услышал тихое всхлипывание:

— Кистан… мой Кистан…

Дарена, словно окунули в кипящее масло. Проклятая сука! Что ей никак не угомониться?! Ярость захлестнула Дарена. Какого черта! Он же ясно дал понять, что его теперь зовут Дарен, и он никак не её! Она не имела права даже думать о том, что он всё ещё принадлежит ей! Нет!

Никогда более.

Рывком поднявший, Дарен гневно зарычал.

Она напросилась.

Он успел свесить ноги с кровати.

И в это время его дом огласил истошный женский крик, наполненный ужасом.

Глава 7

Дарен не думал — действовал.

Слетел с кровати, едва не выбил ногой дверь и через пять прыжков уже таким же образом открывал дверь, ведущую в спальню Таи.