Свидетель канона

До следующего раза. До следующей вспышки Большой Октябрьской Звезды, до следующего Прокола, до следующей дробинки События, до нахально болтающегося среднего пальца бога путешествий, а еще воров, а еще обманщиков…

Над головой снова привычный земной Орион, вокруг Токио-три, двор малого храма Ясукуни, "Святилища Путей". Рядом сопит Виктор Павлович Корнеев, от Витьки Корнеева только и осталась в нем ковбойская клетка на брюхе.

Виктор Павлович уже в состоянии проверить регистраторы в вершинах звезды, а научный руководитель Александр Иванович Привалов глотнул желтый шарик сердечного и уже смотрит на небо через фоторегистратор, но наводку не трогает: если не понимаешь, что искать, лучше просто слушать и писать все подряд.

Вот уцелевший ноутбук и пишет, гонит собранные циферки в два потока на два массива. Магнитное поле прыгнуло, электрическое поленилось. Это как вообще? Они же по теории единое целое? Гравитационное завилось штопором; без детекторов совместной с Туманом разработки хрен бы заметили… Спектры излучений остались в норме, тоже загадка, не открываются порталы в смертельные для людей миры. Опять антропный принцип, или причиной тому пока непонятая, но реальная физика? Конечно, все оно связано – только что, с чем и как?

– Отбой, – Привалов опускает бинокль с наверченными здоровенными фильтрами. – Звездное небо успокоилось. Можно отойти от приборов.

Стажеры утирают лбы.

Возвращается звук: шелест храмовых деревьев, с истинно японской аккуратностью подстриженных зеленых стен.

А потом радостный гомон и слитное приветствие толпы из главного двора.

– Ну да, – Игорь жадно глотает воду из нагретой фляжки, проливая на куртку, плеская в лицо, – ритуал же. Призыв. Александр Иванович, а как в другие дни Призыв проходит? Не всегда же попадает именно на Танабату.

Александр Иванович вертит головой:

– Все не так. Никто ничего не подгадывает и ничего никуда не попадает. Событие прошивает всю историю разом. Если по причинно-следственной связи, то сначала квант События появляется у нас в реальности – и только вследствие прохода этого кванта, в его зоне действия, а это от суток до микросекунд, смотря по энергетике… Так вот, кто-то там, в кого сильнее попало, принимает решение: пора проводить очередной Призыв. Или там бозон Хиггса ловить. Или еще какую пассионарность проявить.

Благодарно кивая, Привалов берет у Сергея пластмассовую бутылку холодного чая:

– Химия и есть, но хоть вкусная… В отеле настоящего заварим. Вот, коллеги, именно этот промежуток времени и есть фуга. Темпоральная фуга. Ни увертюры, ни коды, ни прочих частей симфонии мы, к сожалению, видеть покамест попросту не умеем.

– Передохнули? – Виктор Павлович уже деловит и спокоен. Сгоревший ноутбук он сложил в специальный кофр: вдруг получится снять хоть какие-нибудь следы?

– Давайте, парни, оборудование в машину. Пока там из храма толпа не ломанулась. Сначала по аллее не пройдем, потом отъехать не дадут, пока пол-города на нашей "буханке" не перефоткается. И наверняка уже брови пририсовали над фарами.

– Виктор Павлович, а давайте сами там брови нарисуем? Если нельзя предотвратить, возглавь.

– Игорь, Сергей, отличная идея. Завтра утром принимаю работу.

– А че так быстро?

Виктор Павлович на глазах оборачивается Витькой Корнеевым, без пижонских ударов оземь или попсовых кувырков через пень с дюжиной ножей. Витька хмурит низкий лоб и рычит:

– А че нет? Или вы еще и ночью спите?

Аспиранты переглядываются, хмыкают и принимаются складывать приборы в ящики, ящики в рюкзаки. Научный руководитель идет на поиски храмового смотрителя, с которым надо уважительно попрощаться и поблагодарить за помощь. Вальяжный Виктор Павлович (Куда девался рыкающий Витька Корнеев? Не знаем такого и не ведаем!) смотрит направо, сквозь арку ворот, словно кот в окно.

В окне видно: из большого храма высыпали свежепризванные канмусу и теперь церемонно кланяются родителям.

* * *

Родителям Тереза поклонилась как положено – ну, разве только самую чуточку нетерпеливо и потому совсем чуть-чуть быстро. Но чуть-чуть же, а чуть-чуть не считается.

Родители переглянулись. Папа выдохнул:

– Вот и хорошо, а то я ведь в самом деле боялся.

Мама разгладила на дочке юкату – синюю "счастливую", из очень давних времен. Отошла на полшага, осталась довольна дочкиной аккуратной внешностью.

И кинулась обнимать ее, напрочь смяв бережно уложенные складки:

– Зато я начинаю бояться!

– Да чего тут бояться! Сейчас войны нет. Патруль, мелкие стычки… Что там той Атлантики!

Полковник Сагара Сосуке нахмурился, поглядел на стремительно темнеющее небо, прищурился на полотнища света со всех сторон: освещенные окна, громадные рекламные щиты, просто фонари, где там те звезды? Притянул дочку к себе и взъерошил ее платиновые волосы – как маленькой! Как десять лет назад! Но курсант Сагара Тереза почему-то не обиделась на детские нежности.