Свидетель канона

– Вот самая правильная свобода слова, – без тени усмешки сказал Ермолов, высыпая корм в лоток. – Попугаю разрешается говорить все в любое время суток. Зато думать птица не умеет и говорит лишь то, чему я научил.

Журналист удовлетворенно кивнул: вот из этого можно сделать… Не статью, так приличный блог в ленту. Повернул планшет камерой к столу:

– Кстати, стакан у вас красивый.

Ермолов сперва улыбнулся, а потом помрачнел:

– Подарок дедушки, он тоже дипломат. Еще с Громыко…

Гость опять отстранил попугая, на сей раз примеривающегося к пальцам:

– Стакан – оружие героев?

– Дипломат роет могилу ножом и вилкой. А это, выходит, уже семейная реликвия, наш родовой, хе-хе, меч. Дед все обещал рассказать, откуда взял, да так и не успел.

Ермолов помолчал; промолчал и попугай: он сосредоточено клевал гранулы из кормушки.

– Дед умер от инфаркта, когда солнцевские взорвали машину отца. Вот, память.

Старик щелкнул ногтем по краю посудины, та отозвалась неожиданно густым, "колокольным" тоном.

Стакан серебряный, толстые стенки, выпуклый литой рельеф, доведенный чеканкой. Стиль рисунка литовско-татарский: важно шествующие звери степного начертания попирают мощными лапами классический балтский орнамент, прорастающий по всему свободному полю.

(c) КоТ

Гомель

Первый день весны – середина лета 2020