Свидетель канона

– Немного! Скажите, это нормально, что мы все время ищем себя в мире?

Балалайка задумалась, тоже опершись роскошной задницей на леер, и Такао поймала себя на том, что теперь уже завидует умению собеседницы красиво сидеть. Чего она всем завидует, в самом деле?

– Думаю, нормально, – Балалайка выпрямилась. – Человек занимается тем же самым, а мы намного сложнее. Кажется мне, поиск предназначения – свойство любого разума… Нет, ну что она делает, паразитка!

Пенсакола каталась внутри громадной голограммы, стоя одной ногой на спине робота-уборщика, потому что вторую не нашлось куда опереть. Все бы ничего, но балансировать пузом на втором триместре беременности… Балалайка ворвалась в чертежи Тихого Океана, и Джеймс с доктором обменялись понимающими улыбками.

– … Мама, я уже взрослая!

– Если ты хочешь услышать это от своей дочери, перестань лихачить. Сперва роди, потом на голове ходи.

– Договорились! Я запомню! Ты данные привезла? Джеймсу завтра в Сенат с докладом.

– О да, он же у нас теперь политик, bolshoy tchelovek.

– Привыкаешь к роли тещи?

– И ты привыкай, если уж взялась. Летать так летать, стрелять так стрелять, рожать так рожать! Рицко, нечего ржать!

– Ну серьезно! Что там?

Балалайка подрубилась к сети, скинула привезенный пакет, и схема заиграла новыми циферками, заблестела графикой. Новая биомасса, новые виды в цепочке, новый шажок… Только к старому. К живому и ласковому Тихому Океану, каким его помнили двадцать лет назад.

Такао скосила глаза влево и вниз: большущий кракен, вылезший до половины на палубу, осматривался глазиками-тазиками, потом раскрыл громадный ужасный клюв и неожиданно робко проскрипел:

– Прекрасная леди, у вас не найдется минутки поговорить о господе нашем Посейдоне?

Такао улыбнулась и не ответила. Вот, значит, кем прикрылась Балалайка. Кракен посопел, потом выстрелил щупальце в центр схемы, раскатал его, как пожарный шланг из бухты, и воздел между спорщицами громадным восклицательным знаком:

– Ото-химэ, а почему вот здесь и вот здесь квоты на нектон опять по минимуму? Что нам жрать? Вот правее два черных курильщика, вы же их опять забрали под промысловую зону. Нам опять глодать опоры ойл-ригов и сосать, простите, дамы, шланги с бентонитом?

– Сколько раз объясняла: еще два года, и прирост реализуется. Где я вам в этом поколении возьму сорок тонн биомассы на квадрат? Рожу? Рицко-сенсэй, вот правда, что я смешного сказала?

Доктор и Джеймс улыбнулись тоже.

– Между прочим, я и в самом деле завтра должен освещать преобразование природы в Сенате, – Джеймс помахал рукой. – Скажите, доктор… Вы не слыхали ничего про этот новый корабль? Который то ли из будущего, то ли из прошлого, то ли вовсе из ортогонального времени?

Доктор пожал плечами:

– Меня другое беспокоит. Вот, к примеру, Балалайка обрела бессмертие. А ее люди стареют. Мы с вами…

– Никуда не денемся, – хмыкнул Джеймс, – но меня это нисколько не печалит.

– А все прочие? Массовое или точечное бессмертие еще бы туда-сюда, но у нас-то вот прямо сейчас реализуется третий вариант, наихудший. Бессмертие есть у многих, но далеко, далеко не у всех. Что с этим делать? Ждать восстания на этой почве? Или лучше в самом деле устроить очередную войну – так потери меньше?

… - Так потери меньше! И вообще, сойдите с моей руки!

– Простите, я не хотела.

– Еще бы вы этого хотели. Я порядочный кракен, кому попало щупальца не протягиваю. Я предлагаю, вот смотрите, добавить всего тридцать тонн закваски… Тридцать маленьких, жалких тонн закваски, ее же что Перл-Харбор, что Мауна-Кеа гонят миллионами. И тогда уже через два года у нас вот здесь прирост массы по гиперболе. А это уже заявка вот сюда, отсыпаем искуственный риф, и пошло развертываться вдоль течения…

– А два года?

– Ну, прекрасные леди, два года, исключительно ради ваших сияющих глаз, пососем шланги…

Джеймс хмыкнул и все же повторил:

– Так вы про новый корабль ничего не слышали?

Доктор пожал плечами:

– Спрошу Такао, но и она ничего такого не упоминала.

– Ну да, нам теперь не до новых проблем. А что с бессмертием делать, никто просто так не скажет. Как определить, кому таблетку давать? Эйнштейну? А как понять, кто нынче Эйнштейн, если это и через полста лет не всегда ясно?

Замигал красным приводной маяк. Прямо из неба сгустился самолетик, зашел вдоль освобожденного куска палубы, притерся и встал. Откинулся колпак, высунулась коротко стриженная, сильно загорелая брюнетка. Махнула рукой Такао, послала воздушный поцелуй мужчинам. Быстро нашла взглядом Ото-химэ, Рицко и Балалайку, крикнула им во все горло:

– Эй, подруги, слазь с тентаклей, выпускай кракена! Опять эти придурки из Индийского приперлись! Балалайка, sestra, давай помогай уже, мы в блокаде, Датч на вызовы не отвечает!

* * *

– … На вызовы не отвечает, флагман пробовала много раз. Не знаю, что говорить на совещании. Мы им посылаем сигнал – а нас посылают обратно. Физически мы этот неизвестный "Советский союз" так и не обнаружили, взять за жабры не можем.

– Хотя появилась и хорошая новость.