Свидетель с копытами

Она преодолела эту преграду боком, на коленях, покачиваясь и шепотом молясь Богу, чтобы не оставил в такой страшный миг. И когда встала на ноги, когда взяла в правую руку костыль, а в левую фонарь, то дорога показалась ей сказочно легкой.

Амалия приковыляла к домику и, когда услышала голоса, погасила свой фонарь. Поскольку был не нужен – на вытоптанном пятачке возле двери было светло, горел приспособленный к стенке факел.

Звучала немецкая и русская речь. Мужчины ссорились. Она выжидала, пытаясь понять, что там стряслось. Оказалось – кого-то убили, кого-то ранили, чьи-то тела общими усилиями дотащили до охотничьего домика. Ей стало страшно.

Бейер, всегда такой благовоспитанный, кричал и ругался то по-немецки, то по-русски, ему вторил Штанге, огрызался русский голос. И еще один немецкий голос требовал, чтобы ему перевязали руку. Это был странноватый молодой человек, дважды ночевавший во флигеле и обращавшийся с Амалией очень высокомерно.

– Молчи, Клаус, это царапина, – отвечал Бейер. – Нам нечем перевязать тебя.

– Ты не истечешь кровью, – добавил Штанге.

– Пусть Вессель перевяжет меня! Он аптекарь, он умеет!

– Я порвал последнюю рубашку Антона на повязки! – ответил Вессель.

– Они все равно умрут!

Амалия поняла – пора появляться на сцене.

– Господин Бейер, господин Бейер! – крикнула она. – У меня найдется полотно для перевязки!

– О мой Бог! – воскликнул потрясенный Вессель.

– О мой Бог, фрейлейн Амальхен! – точно так же воскликнул Бейер.

Штанге молча опустил охотничий карабин, из которого целился в сидевшего на земле человека.

Рядом с тем человеком Амалия увидела три тела, одинаково неподвижных. И она поняла, что Вессель ввязался во что-то очень опасное.

– Зачем вы здесь? – спросил Бейер. – Возвращайтесь в усадьбу, вам тут делать нечего.

– Для меня найдется дело, я буду перевязывать раненых, – заявила Амалия. – Клаус, идите сюда.

Она понимала – если дошло до смертоубийства, то Бейер уведет своих друзей подальше от места, где это случилось. Значит, Вессель снова потерян.

Это не было любовью – скорее убежденностью в том, что человек, можно сказать, ускользнувший из-под венца, да еще с деньгами, просто обязан стать ее мужем. Его появление в жизни Амалии как раз и означало, что судьба восстановит попранную справедливость. Нужно только чуточку помочь судьбе.

– Незачем их перевязывать. Их нужно просто пристрелить, – заявил Штанге.

– Да. Чтобы не проболтались, – согласился Бейер. – И ту дуру, которая нас выследила, тоже… Черт! Где она?! Мы ее потеряли! Вессель, беги к дороге, ищи ее! Клаус, беги с ним! Антон, ты – тоже! Она же может нас опознать!

Амалия догадалась – уже отлита пуля, которая предназначается ей самой. Произошло нечто ужасное, и Бейер будет убивать всех, кто видел его с товарищами в этом лесу.

– Рейнгард, ее нет на дороге, – сказал Штанге. – Я припоминаю! Я видел ее возле белой лошади и дрожек. Ганс, ты ведь был именно там, ты должен был заметить! Или ты от страха совсем очумел? Она побежала к дрожкам, а больше я ее там не видел! Клаус, ты заметил, куда она подевалась?

– Она кричала, что ей нужно в Москву. Может, решила ехать туда на дрожках?

– Ганс? Ты же был там рядом, когда лошади нос к носу сошлись – наша запряжка и тот белый конь! Что ты видел?

– Он тогда стрелял, – Вессель показал на одного из лежавших на земле парней. – Я пригнулся… Я помню только, что белый конь оскалился, и я его ударил палкой.

– Но где же эта дура? – продолжал допытываться Бейер. – Все-таки ее нужно искать на дороге. Найти и… Ты что, Антон?

– Пока мы перетаскивали тела, она могла далеко убежать, – сказал Штанге. – Она могла побежать в сторону Острова, к графу Орлову. Это не Москва, до Острова она бы добралась быстро.

– Но если она там станет рассказывать обо всем, что видела… Эй, ты! – обратился Бейер к сидящему парню. – Хочешь, чтобы твои товарищи остались живы? Ведь хочешь? Тогда ты пойдешь в Остров и узнаешь про эту женщину. Пришла она туда или нет, если пришла – что рассказала. Пойдешь, узнаешь и вернешься.

– Узнаю, вернусь – и вы тогда только их застрелите? – спросил парень.

– Может, и не застрелю, – задумчиво сказал Бейер. – Фрейлейн Амалия, вы хотели перевязывать раненых? Идите сюда, займитесь делом. Вон того не трогайте – покойник. Этих двух перевязывайте.

Амалия подошла к лежащим, опустилась на колени. Вызвавшись перевязать Клауса, она полагала – несложно обмотать полотном раненую руку. Но попавшая в грудь пуля порядком разворотила плоть, раненый был без сознания. Что тут можно сделать – Амалия понятия не имела.

– Помоги ей, – сказал Бейер сидящему на земле человеку. – Надо прежде всего обмыть раны теплой водой.

– А где ее взять? – спросил сидящий.

– Не знаю. Потом натолкать в рану корпии. Фрейлейн, садитесь щипать корпию ну хоть из своих нижних юбок. Ганс, да займись же ты хоть чем-нибудь! Клаус, тебе не стыдно помирать из-за царапины?

Клаус подошел к Амалии, тоже опустился на колени.

– Вот тут, – сказал он. – Очень жжет.