Свидетелей не оставлять

– Хороший огурец должен быть сморщенный, – улыбался морщинистый армянин…

– Ты чего, сам картошку вырастил? – напирал пожилой работяга.

– Угу, – кивал грузин.

– И морковь?

– Угу.

– И бананы?

– Угу.

– Ах ты, спекулянтская рожа!

– Слушай, иди, зеркало своя рожа смотри, э!

Цены кусались. Яблоки стоили в полтора раза дороже бананов. Огурцы в два раза дороже яблок. Одни возмущались, качали головой и удалялись с пустыми сумками, в лучшем случае купив небольшой кусок мяса или несколько огурчиков. Другие нагружали в сумки все, что попадалось на глаза, не глядя на цены и не требуя сдачи. Обстановка была нервозной. И, конечно, что за рынок без хорошего скандала.

– Чтоб ты сдохла, коза нетраханая! Чтоб у тебя задница петухом закричала! Сейчас волосья-то тебе повыдергиваю! – визгливо орала цыганка, наскакивая на толстую, колхозного вида бабищу в белом фартуке.

– Люди, держите воровку! Ах, подлая! Ах, так тебя растак! Что же деется?!

– Как же, удержали, смотри! – Цыганка сделала неприличный жест и, взмахнув юбками, устремилась прочь. Она была права – держать ее никто не собирался. Она только что провернула классический трюк, именуемый ломкой. Протянула тысячную купюру с просьбой разменять, а когда торговка разменяла ей деньги и отдала, неожиданно раздумала и потребовала купюру обратно. В результате несколько сотенных бумажек при возврате испарились.

– Грабю-ють! – заунывно и без особого энтузиазма заорала торговка, не надеясь на помощь. Но помощь неожиданно появилась в виде двоих парней: кавказца в кожаной куртке и русского в камуфляжной пятнистой форме с резиновой дубинкой. Они подхватили под руки цыганку и отвели ее в сторону, что-то негромко втолковывая.

– Подавитесь! – воскликнула цыганка, вытаскивая деньги. – Чтоб вам импотентами стать!

Слово «импотент» она выговаривала тщательно, похоже, оно было новым в ее лексиконе.

На некоторое время тишина была восстановлена. Но вскоре возник очередной очаг напряженности. На этот раз прямо рядом с Андреем, который уже выбрал мясо и теперь присматривался к соленым огурцам.

– Как вам не стыдно? – возмущалась худая очкастая женщина в ярко-зеленом платье. – Ваши весы врут на триста граммов! Я у вас бананы покупала. Дома перевесила на своем безмене – трехсот граммов не хватает!

Женщина была на грани истерики. Вокруг нее толпился народ. Андрей пододвинулся поближе, заинтересовавшись скандалом.

– Мам, ну, пошли. Пошли. – Девочка лет семи дергала женщину за рукав.

– Какие триста грамм?! Женщина, ты что? У меня весы – в редкой аптеке такие есть! Не знаю твоего безмена. Кто такой твой безмен? Почему он моим весам не доверяет? – Толстые губы волосатого горбоносого торговца скривились в злой улыбке.

– Ох, жулики.

– Ты что, бедная, да? Если бедная, на, бери!

Он сгреб в картонной коробочке с деньгами горсть купюр и презрительно бросил их перед женщиной. Денег там было явно больше, чем стоили триста граммов бананов.

– Три шкуры с нас дерут, да еще деньгами кидаются, – всхлипнула женщина, и по щекам ее потекли слезы. – Откуда вы только свалились на нашу голову?

– Что, мало, да? – гадко усмехнулся торговец. – Больше хочешь – пошли ко мне в гостиницу. Доллары дам.

Андрею меньше всего хотелось играть роль благородного защитника сирых и слабых. Но в голове что-то щелкнуло. «Черных надо давить». Вне зависимости от национальности. В глубине души он понимал, что не все кавказцы одинаковы, что среди них много достойных людей, не заслуживающих подобного отношения. Но ничего поделать с собой он уже не мог. Закипел разум возмущенный.

Андрей схватил с весов пластмассовую миску с помидорами и с размаху заехал ею по физиономии толстогубого. От неожиданности тот отступил на два шага, зацепился за табуретку и упал в ящик с помидорами, давя их своей тушей.

– Ах ты… – Он истошно заорал по-азербайджански, насколько Андрей понимал язык. Это были отборнейшие ругательства с упоминанием о сожительстве его матери с ишаком, и о том, что все его предки до седьмого колена сожительствовали с ишаками, и о том, что он сам сожительствует с ишаком, и еще многое другое.

Вокруг Андрея тут же образовалось пустое пространство. Первый порыв прошел, и он понял, что совершил глупость. Весь рынок полон кавказцев, друг за друга они держатся крепко, и если налетят, то не оставят у него ни одной целой косточки.

Он огляделся, высматривая, как бы побыстрее исчезнуть, но тут же понял, что опоздал. Около него возникли двое парней, недавно успешно решивших проблему с цыганкой. На этот раз они не стали ничего говорить. Даже не ругались, без чего на Руси не затевается ни один мордобой. Молча, как волки, они набросились на него. Русскому в пятнистом комбезе Андрей заехал ногой по коленной чашечке, а когда тот согнулся, угостил кулаком в подбородок, вложив в удар весь свой вес. «Пятнистый» отлетел на несколько шагов и, скорчившись, схватился за колено. Тут из глаз Андрея посыпались искры – это резиновая дубинка обрушилась на его голову. После удара ботинком он очутился на мокром, в раздавленных помидорах полу. И началась обработка.