Свидетелей не оставлять

– Если бы меня убили, кто бы сына воспитывал? – всхлипнул Гуськов. – Еще и жену с ребенком из общаги выкинули бы, вообще бы на улице остались…

Рудаков вышел. В коридоре нервно курил командир полка ППС.

– Вы бы на парня не особенно наседали, – сказал Рудаков. – Он в таком состоянии, что у него запросто могут шарики за ролики заехать.

– Не буду, – досадливо махнул рукой полковник. – Мои патрульные недавно дагестанскую бригаду брали. Лейтенант Тимошенко кровью истекал, получил удар ножом в бок, но все же обезоружил бандита. А этот… Глаза б мои его не видели.

– Не все могут лечь на амбразуру.

– Поди разбери, кто может…

Рудаков любил возбуждение первых часов розыска, работы по горячим следам. Найти в миллионном городе преступников, на которых даже нет описания, задача, кажущаяся невыполнимой. И вместе с тем ее можно решить. Кому, как не Рудакову, поднявшему не один «глухарь», знать это. Возникают и отпадают версии, накапливается информация, и постепенно обрисовывается силуэт преступника, все четче и четче… Наконец ты уже знаешь, кто он такой. И вот долгожданный момент – задержание…

Работа шла по классической схеме. Тщательный осмотр места происшествия, который при таких делах обычно дает немного, допросы очевидцев, просчитывание путей отхода преступников, поквартирные обходы, к которым были привлечены сотрудники розыска, участковые и даже милиционеры патруля.

– Знаешь, что мне напоминает это дело? – обратился Рудаков к Норгулину. – Налет на пункт обмена валюты на Рогожской три месяца назад. Тот же почерк. Те же описания преступников.

Норгулин задумался:

– Ты прав. Это они.

– Куда они исчезли с деньгами? Их могла ждать машина. Они могли выбраться пешком, по дороге переодевшись. Или у них рядом хата. Нужно, чтобы при поквартирных опросах эти моменты учитывали.

– Учтем, куда денемся.

– Я, пожалуй, в свободный поиск уйду. Поговорю с местными. Может, что-то и проклюнется.

– Твой район. Тебе и карты в руки, – согласился Норгулин.

С каждым годом работа милиции становится все сложнее. В былые времена все участковые знали, кто на их территории способен на преступление – судимые, подучетники, малолетки, не вылезающие из детских комнат милиции. Сегодня на преступление может пойти кто угодно. Преподаватель литературы в школе в свободное от работы время грабит прохожих в темных подворотнях, кандидат медицинских наук содержит наркопритон, а воспитательница детского сада занимается проституцией и обирает клиентов. Но все равно большая часть преступников вращается в одной плоскости. И если в их среде иметь глаза и уши, основная масса преступлений может быть раскрыта.

В родном Железнодорожном районе даже после двух лет работы в РУОПе Рудаков чувствовал себя как рыба в воде. Все связи остались. И на вторые сутки один из старых знакомых поделился информацией:

– Месяца три назад один щенок спрашивал, где бы ему найти стволы. Три штуки.

– А потом?

– Потом вроде бы достал.

– Фамилия щенка?

– Не знаю. Что я, паспорта их проверяю?

– Узнай.

– Попытаемся.

На следующий день стало известно, что оружием интересовался Андреас Цепс.

…Когда Рудаков и Норгулин пришли к нему на квартиру, расположенную недалеко от пункта обмены валюты, его мать, сухая, интеллигентного вида женщина, с легким прибалтийским акцентом всплеснула руками:

– Почему вы пришли к Андреасу? Он никогда не попадал в милицию, не хулиганил. Даже не пьет.

– Он был свидетелем преступления, – сказал Норгулин. – Где он сейчас?

– Вчера уехал к кому-то из друзей.

– У него была красная куртка?

– Была.

В шкафах куртки не нашли.

– Он в ней уехал?

– Нет. Может, где-то оставил. Она не представляла никакой ценности.

– С кем дружит ваш сын?

– У него много друзей. Николай. Витя. Антонина.

– Адреса их?

– Не знаю. Он записную книжку с собой унес. Витя вроде живет у стадиона «Динамо».

– А это кто? – Рудаков без особой надежды продемонстрировал фоторобот парня, сидевшего на ступенях и убившего старшину.

– Не знаю, – покачала головой Мария Цепс. – Чем-то похож на Павла… На Павла Губанова…

В машине Рудаков сказал Норгулину:

– Стадион «Динамо» как раз на Рогожской близ валютника. Смотри, что они делают. Находят объекты около своего дома. И отпадает необходимость связываться с транспортом, изобретать сложные пути отхода.

– Правильно, – кивнул Норгулин. – Взяли добычу, переоделись где-нибудь на чердаке, чтобы по одежке не вычислили, куда они дернули. И дома ленч принимают, пока милиция с ног сбивается и перекрывает магистрали.

– Шустряки.

– Считай, что преступление раскрыли. Готовь дырку на кителе для ордена.

– На этой работе только ордена святого Ебукентия дождешься…

Первым взяли Андреаса – на даче у его знакомой. Там же была сумка с частью денег. Он раскололся еще в машине. Действительно, его сообщниками были Виктор Шестаков и Павел Губанов. Вскоре взяли и их. Собровцы жалели, что они вели себя смирно и тихо, не оказывая сопротивления и не давая повода завалить себя насмерть. Значит, опять будут нудные судебные процедуры, гуманные приговоры и еще один человек, павший на боевом посту, окажется неотомщенным.