Свидетелей не оставлять

Таня Полунина и Нина Остроухова были уже здесь. Кроме них, в кафе сидели трое угрюмых мужчин в строгих костюмах и галстуках, судя по всему – работники районной администрации, располагавшейся за углом.

– Привет, – сказала Карина.

– Здорово, подруга, – откликнулась Таня.

– Кариночка, куда ты пропала? – затарахтела Нина.

– Да так, дела.

– Нет у тебя никаких дел, – усмехнулась Таня. Настроение у нее, чувствовалось, было скверное.

– Почему, есть.

– Да, большие дела – прическу сделать. У Романа стриглась?

– У него.

– Сорок «зеленых»?

– Полтинник.

– С меня сорок.

– Так ты, Тань, наверное, ему натурой доплачиваешь.

– Слишком жирно будет, рожа треснет.

– Как у вас жизнь, девчонки? – Карина вытащила из сумки зеркальце и еще раз себя оглядела.

– Ничего, – пожала плечами Таня, отхлебнув немного виски из бокала. – Готовимся к международной машиностроительной ярмарке.

– Зачем? – удивилась Карина.

– Ты знаешь, сколько туда денежных мешков понаедет! Целые вагоны.

– Немцы, финны, американцы, – вставила Нина, откусывая кусочек шоколадки.

– Хуже всего французы, – сказала Таня. – Было у меня несколько. Жадные все до единого, будто в одном инкубаторе выращивались. За доллар удавятся. Один, помню, купил шампанского и сам же его вылакал. Мне ни глотка не дал. Говорит – договором не предусмотрено.

– Немцы тоже жадные бывают, – вздохнула Нина, вспомнив что-то свое.

– Лучше всего арабы, когда при деньгах.

– Ну да, в гарем увезут, – сказала Нина.

– Увезут тебя… На фиг ты им нужна? – Таня еще отхлебнула виски.

– Лучше всего наши, если только не бандиты, – продолжила дискуссию Нина.

Профессиональный диспут разгорался, и Карина в который раз подумала, что, может быть, подругам и повезло. Живут полнокровной жизнью, гуляют по ресторанам, знакомятся с интересными людьми, с иностранцами. Правда, под Насруллу и его земляков ложиться бесплатно надо, но ей вон Альтшуллер достался…

– Добрый день, девочки мои!

Ну, вот и Насрулла – легок на помине. Он поцеловал взасос полными слюнявыми губами Нину и Таню и потянулся за тем же к Карине, но та оттолкнула его.

– Ох, норовистая. Как хорошая лошадь, я таких люблю, – засмеялся Насрулла. – Давно не видел тебя, о прекрасная лань! – Он буквально раздевал ее глазами. Насрулла положил худую в шрамах руку на обнаженное колено Нины.

Подошел Магомед, бухнулся на стул и, мрачно уставившись куда-то вдаль, потребовал у Тани:

– Закажи нам по отбивной и водки.

Таня пошла искать официанта.

Магомеду исполнилось двадцать три, а Насрулле двадцать пять лет. Двоюродные братья внешне совершенно не походили друг на друга. В Магомеде ощущалась мощь – покатые плечи, толстая шея, как у борца. Так оно и было: он дошел до кандидата в мастера спорта по самбо, пока не бросил эту тягомотину. Лицо его не было обезображено печатью интеллекта, не озарено мыслью. Он относился к числу неразговорчивых, угрюмых и агрессивных людей, от которых лучше держаться на почтительном расстоянии. В нем присутствовала, однако, какая-то животная притягательность, чего нельзя было сказать о Насрулле. Кривоногий, длинноносый, плюгавый, лысеющий Насрулла был нахален, вертляв, суетлив, неглуп и очень хитер. Меньше всего ему подходила роль сердцееда. Однако душа женщины такие потемки, что не высветишь ни одним прожектором: он пользовался успехом у дам.

Нина гладила плечо Насруллы и смотрела на него глазами, полными обожания. После школы, поработав год в магазине, она выскочила замуж за лейтенанта, только что закончившего местное артиллерийское училище. Парень попался красивый, умница, сдувал с нее пылинки, ни на кого другого не смотрел. Она же относилась к нему грубо, с раздражением. Потихоньку начала изменять с заезжими грузинами. У нее появились дорогие духи, косметика, карманные деньги, более значительные, чем мужнина зарплата. Потом набрела на Насруллу, втрескалась в него по уши, бросила мужа, который, увидев ее любовника, заявил, что у нее зоофилия. Потом она родила от Насруллы ребенка, отправилась на панель и была вполне довольна жизнью.

Насрулла хлопнул рюмку водки и произнес:

– Как же так, такая хорошая, красивая девушка – и не наша? Как такое может быть?

– Насрулла считает, что должен трахнуть всех хороших девушек, – прокомментировала Нина.

– А что, думаешь, сил не хватит?

– Хватит, дорогой мой, конечно, хватит, – снова погладила его по плечу Нина. Его рука под столом поползла к ней под юбку.

– А что, у меня высоко поднят не только авторитет.

– Да, тот авторитет у него о-ого-го, – хихикнула Нина.

– А чем Карина сейчас занимается? – спросил Насрулла.

– Ничем, – пожала плечами Карина.

– Это нехорошо. Человек должен работать. Я работаю – у меня есть деньги. Ты не работаешь – у тебя нет денег. Маркс еще говорил.

– Марксист ты мой. – Нина поцеловала его.

– Оставь, женщина. Твоя подруга – хорошая девушка, ей грех не зарабатывать деньги. Я в этом толк понимаю.

Насрулла действительно понимал в этих вопросах: и он, и его родственники, и многие знакомые превращали прекрасные женские тела в источник своего благосостояния.