Свидетели Крысолова

Он еще успел услышать какую-то чушь о парижских асоциальных элементах, именуемых в России крысами, которые поддержали агрессивные действия клонов. Вспомнился Зелень, который ушел с поверхности под землю, потому что имел еще слишком много не растраченной поколениями предков энергии. Энергии жизни, которую нельзя сравнивать со вторичной «энергией игры». Может быть, бомжи со временем смогли бы поднять голову, навести свои порядки наверху, когда люди вконец ослабеют…

— Нет. — Живец заговорил вслух и только тут осознал, что ведет диалог с самим собой. — Нет, бомжи — это шаг назад, они неагрессивны, а значит, нежизнеспособны. Жить в щелях, кормиться отбросами и ждать, когда наконец сверху придут и вычистят городское дно окончательно… Это не то, не то.

Крысолов сказал что-то о неопределенности будущего. По его словам выходило, что люди еще могли бы ужиться с мутантами. В качестве мясного скота? Кажется, это тоже слова Зелени, из памяти Наташи Даниловой. Что ж, в таком случае оставался бы шанс, что однажды тильзиты воспримут человеческие технологии. Это стоило бы страшных жертв, зато новая раса приняла бы эстафету от старой и стала бы по-настоящему могущественной. В благодарность сохранили бы жизнь уцелевшим людям, чтобы… Но разве люди изменились бы?

Живец хлопнул себя по лбу. Ведь тогда произошло бы примерно то, о чем рассуждал сумасшедший Отиль. Новый феодализм, когда новая раса, разделившись на несколько государств, начнет вести войны, чтобы регулировать свою постоянно растущую численность, а люди… Люди, наверное, будут у них в рабстве — кто-то же должен управлять машинами, до которых тильзитам дела не больше, чем до сборки арбалетов. Да, им будут очень нужны технологии!

Люди, оказавшись на грани уничтожения, возможно, смогли бы мобилизоваться, вынужденно очистить генофонд, стать сильнее. Клоны… В них не стало бы нужды. Тильзиты вряд ли дали бы рабам много развлечений, да и пенсий платить не стали бы. Вот оно, спасение — пришло из-под ног! Но за него следовало дорого заплатить… Побоялись…

— А может быть, начавшаяся сегодня заваруха приведет к тем же результатам? — Дмитрий приостановился, закурил. — Ведь пожар разгорается всерьез, это война…

— Передали, что в Будапеште уже навели порядок! — из окна третьего этажа высунулась старуха с трубкой в гнилых зубах, она была пьяна. — Вы не говорите, господин патрульный, что я в окошко курю, ладно? У меня соседи в отъезде. Только что передали, что во многих местах дело пошло на лад. Собралась «пятерка», от нас премьер поехал. Клонам предоставят равные права, вот и все!

— И все? — не поверил Живец.

— Конечно, а что же им еще надо? Сейчас передавали по «Антарексу», что не такие уж они и страшные, среди них много больных, детишек показывали… Им только права надо дать, а дальше они сами будут присматривать, чтобы клонирования не было. Один выступал, сказал, что против, что это жестоко, такие эксперименты… Я даже плакала. Выпила немножко…

— Понятно, — кивнул Живец, — Выпейте еще немножко, уважаемая! Скажите, что я разрешил!

Нет, война, развязанная клонами друг против друга, не спасет человечество, как раз наоборот. Дмитрию стало смешно — он забыл, о ком, собственно, рассуждает! Если проигрыш страшнее смерти, если надо успеть победить до того, как природа опомнится и заберет у тебя по ошибке полученную, однажды уже растраченную силу, то итог может быть только один. Вопрос только в том, как скоро возникнет ситуация, когда клон, чья рука окажется на одной из главных кнопок, поймет, что скоро не сможет играть. Он выпустит по врагам все имеющиеся ракеты, Живец в этом не сомневался, потому что и сам поступил бы так же.

— Но у меня нет такого шанса, — сплюнул он на клумбу. — А жаль, мог бы потушить свет, уходя… Отблагодарить за гостеприимство.

Данилова понимала, что спит долго, слишком долго, но сил очнуться не было. Кажется, она переворачивалась на своей лавке, а вокруг ходили люди. Один раз кто-то даже кричал на нее, тряс, угрожал полицией. Но Наташе было не до людей: она смотрела сны.

Тильзиты бродили по улицам, разрывая на части жителей, но их оказалось слишком мало, чтобы огромный мегаполис заметил высосанную каплю крови. Какие-то горожане со странным блеском в глазах начинали свары, отчаянно веселясь, подбивали окружающих на грабежи, и те иногда слушались, с равнодушным видом пролезали за разбитые витрины. Перепуганная полиция палила поверх голов, никак не решаясь применить силу всерьез. Наташе было очень жаль совсем молоденького патрульного, которого толпа разорвала на глазах отступавших к машинам товарищей. Толпой руководили все те же странные люди, кажется, до нее долетело слово «клон». Но зачинщики беспорядков и сами гибли, чаще всего от рук таких же, как они.