Свидетели Крысолова

— Ты просто не сталкивался с Крысоловом, сынок! — Отиль даже потрепал энбэшника по колену. — Ты, наверное, и в мутантов не веришь? Плещеев мог бы тебе кое-что показать… Мидониты правы, когда говорят о последних временах! Ну да ладно… Милош уничтожал свидетелей, тех, кто знал, или догадывался, или слышал о договоре хоть что-то конкретное… А поверят ли люди… Поверят, когда все случится. Они, — старик ткнул пальцем в потолок, — умеют сделать так, чтобы не осталось никаких сомнений.

— Значит, Крысолов заберет из города детей… — протянул Живец. — Но ведь можно просто вывезти их.

— Это не играет роли, их возможности безграничны! — строго сказал Отиль. — Хотя в договоре, если быть точным, сказано, что в качестве компенсации Крысолов заберет у города будущее. Как это еще можно понимать? Тем более что они сами любят поминать про Гаммельн… Милош не хочет брать на себя такую ответственность — думаю, дело в этом. Он трок и…

— Чушь какая-то, — повторил Шацкий. — И что-то давно ни звука там, за дверью. Информация ушла на мой рабочий компьютер, сейчас копируется в Сеть, завтра разошлется по всем отделам. Нам интересно еще что-нибудь, Живец?

— Нет, пожалуй, нет… Вы ведь все рассказали, Отиль?

— Да, — пожал плечами старик. — Все. Этой ночью Крысолов должен выполнить работу. Вчера я опять говорил с ними, хотя немного мешали мидониты… Они говорят, что все готово. Договор подписан, с их стороны все условия будут выполнены.

— Перетопит он ваших мутантов, что ли? — Шацкий встал, пригладил волосы. — Без оружия как без рук. Не верю я, Дима, в такие мотивы Милоша.

— Я бы тоже не верил, но ведь Крысолов носит зеленую одежду, — вздохнул Живец, направляясь к двери. — Значит, я его видел.

— Ты видел?! — Отиль подскочил, заковылял на подгибающихся ногах следом. — Где он? Что он тебе сказал?! Я хочу быть рядом, я…

— Вам будет лучше остаться, — отстранил его Шацкий и следом за Живцом вышел в коридор.

Здание будто вымерло, не доносилось ни единого звука. Повинуясь внутреннему приказу, Живец поманил Аркадия в сторону от лифта, куда указывала табличка «При пожаре!». Добежав до лестницы, они прислушались. Тихо, лишь сзади раздаются торопливые шаги Отиля.

Чутье толкнуло Живца наверх, он прыжками понесся по лестнице. Дверной проем был пуст, но там, в коридоре, кто-то был, он ждал с оружием в руках. Выше чутье тоже не пускало, Дмитрий, зажмурившись, пригнулся и влетел в коридор. Полоснула длинная очередь из «галкина», мелькнули чьи-то ноги, к которым Живец и подкатился, обхватил их, стараясь свалить врага.

Выстрелы тут же смолкли — это Шацкий с ходу достал стрелка ребром ладони по кадыку, потом добавил тренированным кулаком по сердечной сумке. Тело в черном тренировочном костюме еще не успело упасть, а майор уже завладел пистолетом и стрелял, высунувшись на лестницу. Откликнулся еще один «галкин» этажом ниже, и вдруг загрохотало по всему зданию.

— Едва успели Отиля дослушать! — прокричал Живец, разглядывая убитого: лицо его закрывала черная маска и вообще он походил на героя видеоигр. — Иди за мной, Аркаша, не увлекайся!

Он знал, куда бежать. Чутье не гарантирует неприкосновенность Шацкого, того вполне может убить случайная пуля, особенно если она предназначалась Живцу, однако бросить его здесь было бы глупо. Человек, побывав с кем-то в переделке, обычно начинает считать напарника товарищем. Товарищ — это надежный помощник, и к нему можно повернуться спиной. Живец ценил товарищей.

Они пробежали через весь коридор, достигли другой лестницы, бросились вниз, перепрыгивая через трупы людей в черном и охранников-мидонитов. Последних было заметно больше. Двумя этажами ниже беглецы врезались в толпу перепуганных людей, пробивающихся к выходу, и потеряли друг друга. Шацкий кричал, чего-то требовал, но Дмитрий не обернулся. Он опасался пулеметов внизу — ведь на Седьмой отдел Милош не пожадничал, — но стрельба уже стихала. Изображая из себя раненого и прикрывая лицо полой дурацкой куртки, Живец отошел подальше от монастыря, стараясь по-прежнему держаться в толпе прихожан-мидонитов. Дожидаться Шацкого времени уже не было, чутье гнало прочь, прочь. Здесь еще много людей, выцеливающих именно его.

Толпа понемногу рассеивалась, нужно было искать укрытие. Живец не знал этой местности, а чутье снова отключилось, будто у него кончались батарейки. Пришлось наугад свернуть во двор, зайти в обязательный «магазинчик для ленивых».

— Там что-то случилось? — хмуро спросила его женщина за кассой. — Вы ранены?!

— Нет. — Живец опустил воротник куртки. — Показалось, в воздухе чем-то пахнет.

— А что? — хмуро посмотрела в окно женщина. — Здесь это запросто. Мидониты у нас, знаете? Сектанты под защитой закона! От таких чего угодно можно ожидать. Отравят газом весь район или еще что похуже. Как годовщина смерти этого их бога, так на улицу страшно выйти… А вы, простите, не мидонит?

— Нет.

— Хорошо. Вообще-то я не фашистка какая-нибудь, все имеют право на свободные взгляды, — на всякий случай оправдалась продавщица. — Просто иногда страшно. В Сетях такое пишут… Ну, вы понимаете, в каких Сетях.