Свидетели нагваля

— Какой аспект учения Кастанеды нравится тебе больше всего?

— Что всегда меня поражало и продолжает ошеломлять, это безупречность дона Хуана. Безусловно, он образец для подражания. Где мы можем найти кого-то такого? Это очень трудно. Последний раз, когда я слушал Карлоса, он кое-что рассказал об этом. Он сказал, что дон Хуан был «циклическим» [существом]. Он объяснил, что в мире есть существа, в точности воспроизводящие структуру живших ранее существ вследствие того, что имеют ту же светящуюся конфигурацию и такую же внешность, словно история повторяется. Он пояснил, что "они близнецы, а не перевоплощения".

Также он нам сказал, что «циклические» имеют возможность получать осознание от своих предшественников. Поэтому дон Хуан и накопил безграничную мудрость — он был клоном мудрецов древности. Это было последнее, что я слышал о нем.

— Что имел в виду Кастанеда, когда говорил о «древних» и «новых» видящих?

— Я думаю, что эта классификация касается линии Карлоса и дона Хуана. В этой линии есть огромное различие в том, как видели мир древние, и как видят его маги современности. Изменился не только язык, но также и сам способ работать с энергией. Но не путай понятия. Древние видящие все еще существуют, я был учеником таких людей, людей, которые делали древние практики. Даже в центре Мехико уцелела эта каста магов. Так что дело не в принадлежности к какой-то эпохе, а в различии подходов.

Древние видящие, как говорил дон Хуан, одержимы вопросами, как получить силу, как путешествовать в другие миры, как манипулировать кучей союзников… Они — маги из сказок о превращении в зверей, чтобы напасть на свою жертву. Современные маги понимают, что это бесполезные усилия, расчеты и потеря времени. Они спрашивают себя: "Что я ищу в действительности? Что является целью моей жизни? Куда я хочу прийти?" Они ставят себе задачу обрести смелость, чтобы уйти в бесконечность, и не хотят лепить фигурки из воска или зашивать глаза ящеркам!

Абстрактный подход Карлоса контрастирует со взглядами древних видящих. Кроме того, есть шаманы, которые, как я, взяли из разных традиций — европейской, восточной, толтекской — различные магические методы и обобщили их. Я не могу дать название тому, что я делаю, не могу сказать, принадлежу ли я к древним или новым видящим. В чем я отдаю себе отчет, так это в том, что человечество делает шаг вперед. Сам факт, что существовал Карлос Кастанеда, независимо от того, каким образом мы получили его учение, показывает нам, что пришло время перемен в истории, чего-то, что затрагивает человечество в целом и, естественно, магов.

— Можно ли сравнить этот этап с периодом Будды, Иисуса или Кецалькоатля?

— Я бы не брался за сравнения. Каждый момент истории единственный и неповторимый. Но я могу утверждать, что похожий момент времени был тысячу с лишним лет назад в культуре Теотиуакана, да и не только там, а и на всей территории Месоамерики. Около 900 года нашей эры произошло гигантское и потрясающее изменение позиции точки сборки общества. Теотиуакан был построен с совершенно определенной целью: достичь полной реализации человеческих существ. Цель состояла в том, чтобы превратить людей в богов. Поэтому он и называется Теотиуакан, "город, где становятся богами". Чтобы достичь этой цели потребовался длительный процесс, который, в конце концов, принес плоды: огромные массы людей разом достигли самореализации, или полной свободы, как это называл дон Хуан, и в один день ушли во второе внимание. В Теотиуакане есть очень очевидный символ: окровавленное сердце, знак концентрации энергии и перехода между измерениями. Но этот символ имеет очень интересную деталь: сердце, вместо того, чтобы быть разделенным на четыре доли, имеет их только три. По моему мнению, это символ трехзубцового нагваля и радикальных изменений. Каким-то образом наша эпоха отражает условия той. Это прекрасный период, подобный эпохе древних толтеков. Это момент, который мы должны использовать, потому что такое случается редко. Создаются условия для того, чтобы огромное количество людей смогли достичь свободы одним рывком, так что пакуйте свои чемоданы!

— Существует ли возможность достичь свободы, будучи частицей общей массы?