Свидетели Цусимы

Минут через пятнадцать, когда начали ложиться на прежний курс NO 23 , опять повторилось то же самое. Контр-адмирал проделывал такие повороты, очевидно, для того, чтобы затруднить действия неприятельских миноносцев. При этом всякий раз мы теряли флагманский корабль. «Николай I» поворачивался почти на пятке, а мы, чтобы не допустить большого крена судна, вынуждены были описывать циркуляцию с большим радиусом. Мы рисковали совсем разойтись с флагманским кораблем. Но в этих случаях всегда выручал старший сигнальщик Зефиров. Для его больших серых глаз как будто совсем не существовало тьмы — он все видел. Благодаря его указаниям мы снова находили флагманское судно.

— Меня сильно знобит, — пожаловался старший офицер Сидоров.

— Вам надо спуститься в операционный пункт, — посоветовал мичман Саккелари.

Сидоров что-то хотел сказать, но его перебил чей-то нервный выкрик с мостика:

— Миноносец! Миноносец!

Впереди справа сверкнул огонек. Моментально забухали орудия.

—Мина! Мина! — завопил чей-то голос.

Я выскочил на правое крыло мостика и застыл на месте. Выло видно, как выпушенная неприятелем торпеда, оставляя на поверхности моря фосфорический блеск, неслась наперерез нашему курсу. Гибель казалась неизбежной. Все были бессильны что-либо предпринять. В висках отдавались удары сердца, словно отсчитывая секунды, жуткого ожидания. Сознание заполнилось одним лишь вопросом: пройдет ли торпеда мимо борта или внезапно корабль будет потрясен до последней переборки и быстро начнет погружаться в могилу моря?

По-видимому, наш час еще не пробил — торпеда прочертила свой сияющий путь перед самым носом броненосца. Люди вернулись к жизни.

Старший офицер крепко выругался, а потом, словно спохватившись, воскликнул:

— Господи, прости мою душу окаянную!

Сигнальщик Зефиров промолвил:

— Вот подлая, чуть не задела. —И, сорвав с головы фуражку, начал колотить ее о свои колени, словно стряхивая с нес пыль. Слова и фразы других офицеров и матросов звучали странно и нелепо, как будто произносились во сне.

Бешеные атаки минных судов прекратились только после полуночи. В продолжение почти шести часов люди должны были испытывать предельное для человеческой психики напряжение. Наконец, измученные моряки могли вздохнуть спокойнее — японцы, по-видимому, потеряли нас окончательно.

Мы решили провести остаток ночи на кормовом мостике. Здесь находились несколько человек из команды, и каждый имел в запасе либо койку, либо спасательный круг.