Меня забрали, но все так хорошо все-таки обернулось. Спасибо Тебе, Господи! Я правда не знаю, почему меня Бог так любит. Потому что за это сразу депортация. Что я скажу родителям? Собака у меня одна дома. Машину увезли на парковку вместе со всеми ключами, в том числе от дома, и я не знала, на какую именно парковку.
Никто не знает где я, сколько я здесь буду. Со мной никто не общается. Они говорят только на арабском. Почему-то на английском они общаться отказались. Я молилась как никогда. Наверное, первый раз в жизни я так сильно молилась. Я ревела, упала на колени и говорила: “Господи все, что угодно! Я Тебе обещаю, что я не буду пить!”
Но все эти мои обещания оказались бредом. Это была моя иллюзия, чтобы “запросить” у Бога (Он же Волшебник), чтобы все хорошо закончилось. Но сразу после того, как я оттуда вышла, мне же тяжело, у меня же стресс, мне нужно, и я в тот же день опять напилась.
Да, я это честно признаю, я не знала как по-другому, и полностью беру на себя ответственность. Я четко понимаю, я не хочу этого. Зачем? Посмотри, что там с тобой уже происходит. Уже колокола вовсю звонят. Но я не могла остановиться, это тяга. Это необъяснимая вещь, ее нельзя объяснить словами.
Ты хочешь выпить, и все! Никакого другого мира, людей не существует. Навязчивая мысль. Я помню один момент. Это отчаяние. Это “дар” отчаяния. Я смотрела в окно и поняла, что ничего больше не хочу. Я никуда не хочу, я устала бороться, доказывать, говорить всему миру, что я хорошая.
Мне все время казалось, что я плохая, я больная, отвратительная, гадкая, я подлец и предатель. Я что угодно, но только не хорошая девочка. Я совершаю какие-то жуткие вещи, я искренне их не хочу! Что со мной не так?
И когда я это все поняла, то выдохнула и сказала: “Господи, делай что хочешь!” Что хотите делайте: везите, забирайте, лечите. И после этого такого внутреннего выдоха что-то начало происходить.
Я перестала бороться, я полностью сдалась и признала свое поражение перед этой сильной зависимостью. Я сказала, что: “ты велик. Я не знаю, кто ты: черт, демон, злая собака или моя карма”. Я все время думала, что это наказание. Вот я, наверное, где-то что-то сделала плохое и теперь расплачиваюсь.
Но это все не так, это не наказание. Это мой путь такой, это моя душа выбрала вот так пожить. Ей интересно стать более сильной. Не инфантильной девчонкой, а прожить все это с достоинством и сказать: “Ксюш, все эти твои стремления к власти, богатству, классному мужику, это все ерунда. У тебя все это было. Но разве в этом счастье?”
Счастье тогда, когда ты можешь свободно дышать и смотреть людям в лицо. И не бояться, потому что ты чиста перед собой. А если даже где-то совершаешь ошибку, то у тебя есть возможность сказать: да, я виновата. И больше так не поступать.
Просто я понимаю, что во мне две сущности. Сейчас я “подкармливаю добрую собаку”. Я перестала “кормить злую собаку”. Но я точно знаю, что она есть и никуда не денется. И эту “злую собаку” я в то время кормила тем, что у меня было тогда. Этими всеми понтами, пренебрежением к людям. Вот этим: “ты мне не нужен, до свидания!” И эта “собака” росла и крепла.
Я могу в этом признаться. Я перед своей мамой до конца жизни буду искупать вину добрыми делами и поступками. А перед папой в особенности. Единственное что, мне помогли многие, но я не была готова этих многих услышать.
Для меня никто не был авторитетом. Ни психолог… Первый психолог, женщина у меня была. Я ее вообще отрицала и думала: “ты что мне “шмакодявка” будешь тут рассказывать?! Ты вообще знаешь, кто я и что я?!” Кто я тогда была, что я? Ноликом. Но это я сейчас только понимаю.
Это два разных человека. Вот почему говорят, что алкоголик такой хороший человек, но как только выпьет…! То же самое было со мной.
И мне помогла мама, которая от меня не отказалась и не сдалась. Потому что таких нужно, наверное, выбрасывать просто на улицу. Потому что они “в печенках” уже просто.
Она говорит: “в тебя вселялась такая какая-то сила! Ты не девочка уже была слабая, у тебя было силы как в трех здоровых мужиках!” Откуда это?Я уверена, что есть какие-то вот черные силы. И они мою душу захватывали. Она-то у меня хиленькая, и ее брали в оборот.