Свидетельство

Они обшарили котельную, нашли эсэсовский продовольственный мешок, а в нем полбулки хлеба и кусок колбасы. У Сечи тоже нашлось немного хлеба и сала. Поделили еду на всех по-братски, и хотя голод не утолили, — после двух дней без пищи! — но это было все-таки лучше, чем ничего.

Затем они обсудили план дальнейших действий. Ласло решил: как стемнеет, оттащить эсэсовца на склон горы перед домом — он все время находился под ожесточенным обстрелом — и спрятать труп где-нибудь под обломками. А пока они сидели и терпеливо ждали прихода того, другого…

То и дело до них, словно порывы ветра, докатывались воздушные волны недалеких разрывов. Массивные стены не переставали трепетать ни на мгновение, словно по крыше дома катил, громыхая, нескончаемый эшелон.

В такую пору не до разговоров. Поэтому прошло немало минут, — а то и час, — прежде чем Киш решился заговорить. К тому же он не знал теперь, как ему обращаться к Ласло: на «ты» или на «вы».

Сечи тоже поинтересовался, не жил ли Ласло когда-нибудь на улице Логоди. Так постепенно, шаг за шагом, выяснили, что Ласло — друг Лаци Денеша.

— Я уже давно ничего о нем не слышу… Ни о нем, ни о другом моем приятеле…

— Если до сих пор уцелели, — помолчав, заметил Сечи, — то теперь все в порядке будет. У меня вот тоже немало друзей в опасности… Но я так думаю: нилашистам теперь не до нас.

— Да и мы только потому и уцелели, — вставил Шани Месарош.

— Послушай, — вспомнил вдруг Ласло о своих бланках для удостоверений. — Не надо тебе?

— Как не надо? Поскорее выписывай. На Лайоша Сечи…

— Сечи? — вскинул голову Шани. — Улица Аттилы, сто семьдесят один? Тогда у меня для вас весточка имеется.

Так кружным путем нашло наконец адресата запоздалое послание: «Монтер ушел в Пешт, пекарь под военным контролем, из пекарни отлучиться не может, Юхаса упекли на бронепоезд, целыми днями несет службу на набережной… Если можешь, дай о себе знать через Анну Кёсеги. Она живет на Туннельной улице».

Стали обсуждать, что дальше делать Шани и Янчи, сомневались, стоит ли им возвращаться домой. Сечи предложил всем вместе переночевать в квартире г-жи Шоош. Через окно можно пробраться в комнату незамеченными. Да и Ласло, пожалуй, лучше не ходить к себе домой еще одну ночь.

— Ну, а потом, если все будет в порядке, ко мне! — предложил Ласло. — Места на всех хватит.

— Нет, в кучу всем сбиваться не стоит. Посторонние заметят. Схватят, чего доброго, всех скопом!

Договорились в любом случае держать связь. Через Ласло и его друзей.

…Когда ждешь, время тянется особенно медленно. Вот и день угас, а им все еще нужно было ждать, пока утихнет бой. Наконец дверь убежища открылась, по усеянной обломками лестнице выбрались из-под земли люди: подышать воздухом, посмотреть, как изменился облик улицы…

Сечи с товарищами прокрались через замершую улицу, волоча окоченевший уже труп эсэсовца. На склоне горы среди обломков нетрудно было найти подходящее для него место.

— Ну, а теперь — каждый своей дорогой! — скомандовал Сечи, пожимая на прощанье руки. — О себе я скоро подам весточку.

Ласло знал, что у них в доме в пять часов вечера входную дверь уже запирают и баррикадируют изнутри. Будь он один, он все же потревожил бы жильцов. Но с двумя товарищами?! Пожалуй, прав Сечи: эту ночь лучше провести где-нибудь в другом месте. Пусть поищут его нилашисты, если он им так нужен!

Вот почему вторую ночь после побега они провели в квартире г-жи Шоош.

Ласло Саларди проснулся от удара первой же мины, разорвавшейся неподалеку.

Оба новых знакомых Ласло спали, как сурки: Шани лежал навзничь, чуть приоткрыв рот, Киш — на боку, сердито зарывшись головой в тряпье. Осада и без того обезобразила комнату, но и они, вывалив из гардероба все белье, сбросив с кровати на пол матрацы, довершили картину разрухи.

Госпожа Шоош, войдя в свою комнату, испуганно закричала, и Ласло стоило больших трудов успокоить ее, объяснив вкратце, как они тут очутились. Янчи Киш вежливо встал и уставился на женщину своими невинными, как у ребенка, голубыми глазами. Шани Месарош тоже попытался придать своему мрачному, в синих кровоподтеках, лицу дружелюбное выражение. Поэтому вдова удивительно быстро справилась с охватившим ее страхом и целиком ушла в практические заботы.

— Вы, наверное, от нилашистов спасаетесь? Так вы не бойтесь, здесь у меня вы как у Христа за пазухой. А если нагрянет опасность, я вас предупрежу… О, господи, да вы, видно, есть хотите? Подождите, я сейчас… — И вдруг она разглядела лицо Шани. — Да это же сплошная рана! Какой ужас!..

Тщетно доказывал Шани, что это все пустяки, мечтая только об одном — о завтраке. Но вдовушка продолжала причитать, что раны могут загноиться, а там и до заражения крови недалеко, — и тут же умчалась за борным спиртом. Трое друзей и переглянуться не успели, как она уже вернулась с «Дианой» — кругленькой, пухленькой бутылкой борного спирта.

— Теперь надо перевязать… Сейчас я принесу что-нибудь… Ах, у меня ведь есть пакет первой помощи!..