Свидетельство

О чем говорить? Ласло почувствовал, что язык не слушается его. Какими заслугами мог он похвастать перед своей страной, лежащей в развалинах? Да и есть ли у него эти заслуги? То, за что еще неделю назад полагался расстрел на месте, казалось ему теперь тщеславным позерством, бессмысленным красивым жестом. Рассказать о демонстрации «Марковского фронта», о бесконечных дискуссиях, о нескольких лекциях, прочитанных им после возвращения из гитлеровской Германии? Так ведь это же было бы попыткой приукрасить свою бездеятельность почти ложью!

И Ласло выпалил почти с раздражением:

— Я же сказал: ничего я не сделал! Был антифашистом, это верно. Но… ничего я такого не сделал, ничего такого, что дало бы хоть какие-то результаты…

— Товарища Андришко ты у себя прятал? — подсказал Хаснош окончательно смешавшемуся Ласло.

Тот утвердительно кивнул головой.

— Да ведь это что ж…

— Миклоша Сигети знаешь?

— Что с ним? — сразу повеселел Ласло.

— Ничего. Привет вам передает. Желает успехов в работе. Решил остаться в армии.

— Миклош?

— Майора получил.

— Вот это да! Из сержантов в майоры! А говорил, что ненавидит даже цвет военной формы…

— Ну так что ж, товарищи? — складывая бумаги в стопку, промолвил Хаснош. — Мы все здесь — коммунисты, скрывать нам друг от друга нечего. Слабоватый у нас получается районный комитет. Секретарем районной организации будет товарищ Сечи. Мартона Андришко, как самого опытного и закаленного, предлагаю направить на работу в полицию. Добейтесь в Национальном комитете, чтобы он был назначен начальником полиции. Это уж твоя забота будет, товарищ Саларди.

— Моя?

— Предлагаю товарища Саларди в качестве руководителя фракции коммунистов в Национальном комитете. Но не стремись стать председателем, — повернулся Хаснош к Ласло. А тот даже рот от удивления забыл закрыть: «Мне председателем?!» — Они и без того попытаются все на твою шею спихнуть…

— Как можно скорее возобновите нормальную работу в районном управлении и в остальных административных органах. Вот тебе указ о проверке населения. Прочти его. Железной метлой нужно вымести отовсюду всех фашистов. Понял?

— Да, — неуверенно кивнул Ласло. В голове у него сразу закружился рой вопросов, но Хаснош говорил уже с Поллаком.

— Ты два года работал во Всевенгерском молодежном комитете. Но с сорок первого года, после того как тебя призвали в рабочий батальон…

— Меня репрессировали, — перебил его Поллак.

— Будем точными: не репрессировали, а призвали, и даже не в штрафную, а в обычную рабочую роту.

— А это разве не репрессия?

— Не совсем, — нетерпеливо дернув щекой, возразил Хаснош. — Ведь тогда мы и сына оптовика с улицы Шаш должны считать репрессированным, верно? Одним словом, после призыва в армию вы оторвались от подпольного движения. Так?

Лайош Поллак поднял вверх брови и сделал удивленное лицо.

— Мне кажется, товарищ Хаснош, ты не очень хорошо помнишь мою биографию. Между прочим, я там очень ясно все изложил.

— Верно, — сказал Хаснош, — но это были все одиночные, неорганизованные действия.

Ему было как-то не по себе сознавать, что он, может быть, чем-то обидел юношу.

— Главное, в чем твоя сила, я так понимаю, — это в начитанности. В теоретических вопросах ты, я думаю, здесь самый крепкий. Значит, тебе и быть руководителем сектора агитации и пропаганды.

В комнате царила напряженная тишина. Снаружи, из «большого зала», долетало приглушенное гудение ожидающих. А здесь все в молчании слушали представителя Центрального Комитета, распределявшего обязанности.

Стричко назначили в полицию заместителем к Андришко, Жуже Вадас поручили руководить районной организацией Демократического союза молодежи, Пали Хорвату, молодому печатнику, — организовать партийные ячейки на предприятиях района. Такая же задача выпала и Шандору Коцке. Эндре Капи стал во главе отдела экономики.

— Ну, товарищи, — оглядел всех присутствующих Хаснош. — У меня пока все. Товарищ Галик, ты хочешь что-нибудь сказать?

— Нет. Все правильно.

— Товарищи, все согласны с таким распределением обязанностей?

Неуверенно закивали. Про себя подумали: поработаем, дело само покажет…

Было уже за полдень. Большинство еще ничего не ели со вчерашнего дня.

— Не стремитесь сами изобретать «линию партии», — предупредил Хаснош. — Не удастся все равно это вам. Довольствуйтесь тем, что вам доверено делать, и делайте честно. Научитесь переводить на язык района то, что вам говорит политика ЦК партии. Поняли?.. А теперь я ознакомлю вас с Обращением ЦК.

Он достал газету и начал читать.