Свидетельство

В сбивчивой неразберихе голосов Ласло выхватывал только отдельные возгласы: «Хорошо, хоть госпожа Шоош не испугалась!.. Выбежала, ударила тревогу!», «До тех пор он уже весь четвертый этаж успел очистить», «А вон тот русский, армянин, шахматист, как прыгнет на него и мигом ему лапу вывернул!..», «Бандюга только в воздух и успел выпалить…», «Он уже бежать хотел, мешок бросил, как увидел, что патруль идет…», «Тетушка Хегедюш его сразу опознала, говорит, какой-то нилашистский начальник…», «Говорят, его уже и раньше видели…»

В беспокойном, трепещущем на ветру свете двух десятков костров сверкали стволы автоматов, медные пуговицы гимнастерок, лица людей. Человек в наручниках шагал торопливо, низко потупив голову, словно за спинами стражей хотел укрыться от разъяренной толпы. На одноглазом лице его смешались звериная ненависть и страх. На месте другого глаза был глубокий шрам, протянувшийся через всю левую половину лица, от лба до нижней челюсти, — словно кто-то рубанул его топором.

Толпа, минуя Вермезё, направилась к комендатуре. Шум там понемногу стих, теперь можно было различить даже треск и шипение костров, вокруг которых двигались странные, казавшиеся гигантами, черные люди. Ласло и Магда, отстав от толпы, повернули назад.

— Как госпожа Шоош поживает? — спросила Магда.

— Она квартальный старшина и очень хорошо работает.

— Славная женщина. Если бы мой Фери у нее остался тогда, может быть… Он ведь даже не сказал ей, почему уходит. Беспокойный он был какой-то, не мог подолгу на одном месте выдержать…

Наверху, в конце лестницы-улицы, они на минутку остановились. Ночь была непривычно теплой, мягкой, словно ее подогрели кострами.

— Сегодня догорают последние костры! А боялись — не осилим. Получили и мы вызов на соревнование в честь дня 1 Мая. Не знаю только, управимся ли… С очисткой улиц, например… Типографию пустим, а вот остальные предприятия… Есть районы, которые по три тысячи добровольцев в армию взялись набрать. А мы — хорошо, если сотню наскребем. Огороды опять же… Национальная помощь у нас еще и не организована… Может быть… если бы вот вы у нас здесь остались?

Магда долго молчала.

— С госпожой Шоош мне нужно бы еще раз поговорить. Потом в Обуду схожу, может, кого там на Кирпичном встречу… — сказала она наконец. На робкое, тихое приглашение Ласло не отозвалась.

«Раньше нужно было предлагать, — думал Саларди. — Сразу, как только партию создавать стали…»

— Мало нас, — словно сам с собой, говорил он. — Люди от нас всё в Пешт перебираются. А нам еще нужно приводить в порядок коммунальные системы — канализацию, водопровод. Это первоочередная задача. Ну и электричество. Но мы все равно примем участие в соревновании. План составим.

Черные фигуры как-то странно двигались вокруг костров, наклоняясь и распрямляясь. Словно танцевали. А Ласло глядел на них и думал: «Тридцать человек по общественной повинности чистят кирпич для виллы Озди… Да, Вермезё нужно вспахать. А перед этим пройти его все с миноискателями. Лошадей где-то надо бы достать. План составить…»

С гор сорвался легкий, неторопливый ветерок. На мгновение он отогнал в сторону зловоние горящей в бензине конской падали, и Ласло отчетливо почувствовал запах влажной лесной земли.

— Сегодня день Шандора, — сказала Магда.

Они и не заметили, что все это время за ними по пятам кралась маленькая Катица, и теперь вздрогнули, услышав ее тоненький певучий голосок:

— Шандор, Бенедек и Йожеф привезли тепла в рогоже…

4