Свидетельствуя о Христе до смерти… Екатеринбургское злодеяние 1918 г.: новое расследование

Когда кончился молебен, Государь и Императрица приложились ко кресту, потом побеседовали некоторое время с игуменом и затем вышли из храма на площадку, которая идет вроде бульвара с резко обрывающимся скатом к морю.

Там, где кончалась деревянная лестница, стояли два древних старца. У одного была длинная белая борода, другой был с небольшой бородкой, с худым строгим лицом. Когда Государь поравнялся с ними, они оба молча поклонились ему в землю. Государь, видимо, смутился, но ничего не сказал и, медленно склонив голову, им поклонился.

Я думал, что Государь, взволнованный происшедшим, сядет в автомобиль и уедет, но вышло совсем другое. Государь совершенно спокойно подозвал к себе игумена и сказал ему, что он желает пройти с ним пешком на ближайший участок земли, принадлежащий казенному ведомству, и что он дает его в дар для устройства странноприимного дома для богомольцев. <…> Меня, как всегда, поразило его поистине изумительное спокойствие и как-то невольно кольнула мысль, что означает этот странный молчаливый поклон в ноги.

Теперь, после всего происшедшего, думается, не провидели ли схимники своими мысленными очами судьбу России и Царской Семьи и не поклонились ли они в ноги Государю Николаю II как Великому Страдальцу земли русской?»³

В декабре 1916 года Императрица Александра Феодоровна посетила Новгород. При посещении города, она выразила желание осмотреть Десятинный монастырь. Там она посетила 107-летнюю старицу Марию Михайловну. Увидев Императрицу, старица несколько раз повторила ей: «Ты, красавица, тяжкого креста не страшись…»⁴

Говоря о мартовских событиях 1917 года, следует сказать, что они стали заключительным этапом заговора, который созрел против Императора Николая II в недрах «прогрессивного блока» Государственной Думы, определенных кругов высшего генералитета, масонских лож и представителей правящих кругов стран Антанты. Заговор этот стал результатом долгих лет противостояния русских общественных, либеральных и революционных сил и Царской власти. Начиная со второй половины 1916 года вокруг Царя, полностью поглощенного руководством войсками и стремлением выиграть войну, собирается окружение, которое либо ему откровенно враждебно, либо равнодушно. «Государь чувствовал, что может доверять лишь немногим из своего окружения», – писал великий князь Кирилл Владимирович⁵. По существу, Царь мог доверять только самому верному человеку – Императрице Александре Феодоровне, уповая на милость Божию. Когда великий князь Александр Михайлович, в очередной раз, начал советовать Николаю II пойти на уступки думской оппозиции и провести «либеральные» преобразования, он заметил, что в глазах Царя «появились недоверие и холодность. За всю нашу сорокаоднолетнюю дружбу я еще никогда не видел такого взгляда. – Ты, кажется, больше не доверяешь своим друзьям, Ники? – спросил я его полушутливо. – Я никому не доверяю, кроме жены, – ответил он холодно, смотря мимо меня в окно»⁶.