Свихнувшийся герой

— Нет, раньше была, но как на ней без ноги… пропил.

— А именное оружие?

Рябов остановился, пристально посмотрел на полковника и спросил:

— Откуда знаете?

— Дело читал. Вы боевой офицер группы «Вымпел», ранены в Чечне, имеете награды, именной пистолет Макарова.

— Это в прошлом, сейчас я инвалид, — тяжело вздохнул Рябов и добавил: — Никому не нужный инвалид. Поэтому и пью. Я честно отдал долг Родине… вместе с ногой, а она со мной так. — Он развел руками, показывая обстановку, потом подошел к шкафу, достал бутылку и махом допил.

Семенов с горечью и болью в сердце смотрел на капитана разведки и думал: «Вряд ли он Зорг, но если он, то понимаю, почему так долго вел душеспасительные проповеди о справедливости. Неустроенный быт и инвалидность доконали мужика и, чтобы выжить в этой жизни, а не пустить себе пулю в лоб, он заливает горе водкой. И так по всей Руси, и не только с инвалидами — героями войны. Пьют все. Можно сказать, Россия напрочь спилась. А как не пить…»

Семенов встал, вплотную подошел в Рябову, посмотрел в его карие пьяные, немного злые глаза и спросил:

— Ты знаешь, кто такой Зорг?

— Зорг, что за Зорг, Рихард Зорге, что ли? — не моргнув, переспросил тот.

— Нет, просто Зорг?

— Никакого Зорга не знаю и не слышал о нем.

— Хорошо, расскажи об Игоре Ивановиче Кудасове, Леониде Сергеевиче Хромове, Никите Петровиче Дерябине и о вашем задании с ядерным ранцем.

Рябов пристально посмотрел на полковника, дыхнул в лицо свежей водкой и сказал:

— Эка вспомнили. Сколько лет прошло, я уж и не помню.

— Все же это важно.

— Да что вспоминать, дали ранец с камнями, приказали подбросить в несколько мест, мы так и сделали. Не впервой. Задание было учебным, фигня. Я такое в жизни творил, что по ночам в поту просыпаюсь и не верю, что это был я. В одном доме человека прятали, а нам его надо было освободить. Так мы ночью ножами всех, кто в доме был, почикали, а клиента увели. Там были женщины, дети, ну и террористы. Мы их всех без разбора, никто и не пикнул. Было это не у нас и не во время войны, а в Боснии, в мирное время. А что в Чечне делали… — Рябов недовольно махнул рукой. — А ты про кирпичи в рюкзаке…

— После этого задания вы виделись с товарищами?

— Редко. Судьба нас свела на несколько дней и развела. Как там у них сложилось. Говорят, двоих убили… Один до палкана дослужился, сидит в части, пузо наел, а я вот… — Он хлопнул по травмированной ноге, тяжело вздохнул и уныло взглянул на Семенова. — Как вас там, Семенов Петр Петрович?

Полковник кивнул.

— Пить будешь, Петрович, у тебя небось тоже служба сволочная, раз ты ко мне из Златоглавой на ночь глядя приперся и архаровцев притащил? Не обижайся, что на ты, ладно?

— Ладно. — Семенов кивнул. — Но водку пить не стану и тебе советую завязать.

— Завяжу, но не сразу. Еще попью немного и брошу. Ты расскажи, что тебя ко мне привело?

Семенов сел на стул, но Рябов продолжал стоять и внимательно смотрел на полковника. Несмотря на опьянение, взгляд у него был острый, цепкий и злой. Петр чувствовал, что перед ним умный, волевой, видавший виды человек. Полковник читал досье капитана и знал, что тот в совершенстве владеет несколькими иностранными языками, а тупым мордоломам из десантуры этого не дано. В специальные разведгруппы «Вымпела» берут людей неординарных, творческих и очень умных. Иначе нельзя. Ведь их боевая специализация — силовые операции в тылу врага, на территории других государств. Семенов понимал, кто перед ним, и вел себя осторожно. Но он решил не темнить с инвалидом, а сказать все как есть.

— В Москве один хрен по кличке Зорг людей убивает, мне его надо во что бы то ни стало найти.

— Я что-то по телеку слушал, но я-то тут при чем?

— А при том. Он представился бойцом «Вымпела» и подробно описал вашу операцию с ядерным рюкзаком. Он либо кто-то из вас двоих либо знал вас и знал об операции.

— Операции «Южный крест», — добавил Рябов. — Это название придумал я. Ты вправду думаешь, что я из Твери в Москву на одной ноге попрусь людей расстреливать? — Мужчина зло посмотрел на полковника.

— Если не ты, значит, тот, второй, что служит в части, больше некому.

— Если не предположить, что это может быть один из тех, кто знал об этой операции.

— А кто еще знал?

— Вся часть, все над нами потешались, мы после этого рюкзака с кирпичами ходили, как оплеванные. Нас носильщиками называли, позор. Даже премию выписали, для утешения, так мы ее с парнями пропили в тот же день.

— Я так и подумал, что Зорг не ты, хотя уточнить надо было.

— У меня алиби железное, проверяйте. Я из дома уже несколько лет никуда не выезжаю. Когда был женат, один раз в отпуск на Юг ездили, и все. А потом развелся и тут сижу, как пес на цепи. — Рябов подошел к шкафу, достал непочатую чекушку, отвинтил крышечку и сделал несколько жадных глотков. Крякнул, протер тыльной стороной ладони рот и передал бутылку Семенову. Тот ее не взял, а на парня посмотрел так, что тот убрал ее обратно в шкаф.