Свинья

Она лежала, уткнувшись рылом в передние ноги; уши свисали, глаза сладко прищурены – точно в блаженном созерцании свежего, полного неги сияния луны. Время от времени она вздыхала, но в этих вздохах не было ничего, кроме сытой, блаженной истомы.

Согнувшись в три погибели, Сару бесшумно подкрался сзади, осторожно протянул руку и стал слегка почесывать ей за ухом. Свинья вытянулась, морща от удовольствия свой пятачок, как бы желая улыбнуться привычной хозяйской ласке, и подставила шею. Тогда Сару свободной рукой всадил ей нож по самое сердце.

Домой он вернулся с огромной ношей, окровавленный с головы до пят. Почти одновременно, в сопровождении родни, вернулись жена и сын.

– Ради мадонны, тихо! – цыкнул на них Сару, освобождаясь от своей ноши и тяжело переводя дух. – Мы тоже устроим себе здесь праздничек, да еще получше, чем у них! Четверть туши – Сидоре, четверть – Луццу, а остальное – мне. За работу! Но сперва постойте! Помогите разделать тушу! Луццу, крепко держи вот тут! Ты, Сидора, тут. А ты, Нилуццу, тащи-ка сюда большое круглое блюдо, оно в шкафу. Печень, печень – вот что подарю я старой карге. Да тише вы все! Печень старухе!

Сару вспорол свинье брюхо, вытащил печень, прополоскал в лоханке, затем выложил эту сверкающую дрожащую массу на блюдо и передал сыну.

– Сходи к деду, Нилуццу, и скажи ему так: меня послал папа Сару, наказал передать этот подарок маме Трезе и кланяться свинье.