Свинпет

— А ты не боишься? — встрял Раппопет, вытаскивая Лугатика из затруднительного положения.

— Философия жизни — смерть! — хрипло отрезал Александр, в его стеклянных глазах жизнь как будто остановилась.

— Не парь мозги, приятель, — усмехнулся Андрюха. — Чего ж ты забивался под бревна тогда? Скулил, визжал, носа не показывал. Подставил бы темечко — и конец игре. И вся философия на этом. Тебе добрый совет дают, а ты кобенишься. В этом городе у всех заворот мозгов, и ты недалеко ушел. Ну и копай себе яму, — Раппопет отвернулся, разбросал руки по столешнице стола.

— Философия жизни — смерть! — с ожесточением повторно прорычал Александр.

— То же самое утверждают горожане, — вставила Сашка, появившись на пороге и рассматривая Александра.

Тот метнул в нее мутью бешенства из глубины тусклых глаз, втянул в себя воздух и прохрипел:

— У нас сильный враг, но победим мы!

— То же самое утверждают горожане, — неотступно повторила Сашка.

В горле у Александра заклокотало, будто поток слов прокатился по пустой бочке, но слова так и остались в ней, зацепившись за края. Он сдержал себя, лишь окатил Сашку волной презрения и решительно оттолкнулся от залапанной стены. Зашаркал подошвами к выходу.

Глава пятая Столкновение

Пламя множества костров освещало вырубку, загоняя ночной мрак в глубь леса, играя длинными тенями людей-собак, которые, как муравьи, сновали между кострами, растаскивая завалы. Катюха от костра увидала ковыляющего Александра, не поверила собственным глазам. Уже на ногах, видать, крепкий стержень у того. По пословице, раны заживают, как на собаке. Александр шел к Петьке. Трудно, но упрямо. Буриху показал на него жилистый парень с копной черных нечесаных волос на голове. Вожак оглянулся и шагнул навстречу:

— Ты поднялся? Торопишься. Впрочем, расслабляться некогда.

Александр смотрел из-под бровей, отблески огня метались по темному неприветливому лицу. Петька полагал, что угрюмость Александра связана с его ранами, потому проговорил:

— Раны затянутся, Александр, но друзей уже не вернешь. Нужен мир, чтобы остановить кровь. Я принял решение. Мне необходима твоя поддержка. Если стая согласится, я начну переговоры с горожанами. Сами вы в образе людей не сможете договориться с волками, равно как в образе собак не сумеете договориться с горожанами. Философ хорошо продумал, как истребить вас. Я все делал, чтобы вы не проигрывали в бойнях, а теперь я хочу, чтобы вы все выжили. Я полагаюсь на твою поддержку, Александр. Ты — моя правая рука, я доверяю тебе. Ты готов вместе со мной убедить стаю в правильности выбора?

— Не надо никого убеждать, — мрачно процедил Александр. — Ты всегда ошибался, Петька, когда не верил Философу, ошибаешься и теперь.

— Нет, Александр, — отчеканил Бурих, — это ты ошибаешься. Не горожане-волки враги людям-собакам, а Философ враг для всех.

— Плохо, что ты убежден в этом, — отчужденно откачнулся Александр. — Ты стал врагом Философу.

— Я никогда не был ему другом, но всегда был другом людей-собак. Мы с тобой всегда были вместе. Что же теперь? Ты больше не со мной? — Петька вгляделся в черные стеклянные глаза.

— Это ты больше не с нами, Петька, — в хрип Александра ворвалась рычащая вражда. Он тоскливо посмотрел на огонь костра, возле которого стоял. Пламя в его глазах отразилось вспышкой и потухло, будто умерло. — Очень жаль, Петька, что все так случилось, но это уже случилось.

Катюха, наблюдая со стороны за ними, вдруг увидала, как рука Александра мгновенно выхватила из-за пояса блеснувший нож и вонзила его в грудь Буриха. Тот даже не вскрикнул, раскинул руки и рухнул на спину у ног Александра. Катюха взвизгнула от неожиданности, на миг оцепенела, не успела удивиться, так внезапно все произошло, откуда только взялась у раненного Александра бешеная сноровка. Следом за Катюхой замерла вся вырубка. Люди-собаки безмолвно смотрели на упавшее к ногам Александра тело Петьки. Девушка бросилась к Буриху, яростно расталкивая людей-собак на пути. Присела на корточки, приподняла голову, изо рта текла струйка крови.

Бурих был мертв. Нож вошел в сердце по самую рукоять.

Катюха лихорадочно смотрела на эту рукоять, в горячке беспрерывно требуя, чтобы Александр вытащил нож. Но, придя в себя, после паузы монотонно произнесла:

— Ты убил его.

— Да, я его убил, — без тени сожаления подтвердил Александр. — Я защитил его от него самого. Он захотел стать выше Философа, но выше Философа только смерть. Я помог Петьке подняться до нее.

— Ты убил его, — потерянно повторила Катюха, опустила голову Буриха и выпрямила спину. — Я выхаживала тебя, чтобы ты жил. Это несправедливо, очень несправедливо. Ведь тебя спасли. Ты не должен был убивать. Никто не должен! — оглянулась на безмолвную толпу людей-собак. — Петька защищал всех!

— Смерти не надо бояться, — безучастно просипел Александр, — она — будущее каждого, мы все принадлежим ей. Но лишь Философ знает тайну ее вечной красоты.

— Ты ненормальный, Александр, — прошептала девушка и поднялась с корточек. — Сумасшедший.