Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– А вы где живете?

– Мы здесь недалеко, на Фонтане, а вы?

– А мы в городе, возле Кирхи. Спасибо, мы такси возьмем.

Когда у нас появлялось свободное время, я просил Игоря научить меня водить машину. Он был рад этому занятию. Он мне чем-то напоминал Мишу Климовецкого. Очень простой, добродушный и настроенный на то, чтобы хорошо заработать. Его добродушие гармонично сочеталось с готовностью дать кому-нибудь в глаз, если того требовал работодатель. Думаю, что при надобности он бы дал в глаз и мне. Но пока он шефствовал надо мной, и это явно доставляло ему удовольствие. Он добродушно, приговаривал “епты-шпропты!” всякий раз, когда я не успевал вовремя переключить скорость и машину дергало, или когда она глохла на светофоре, и за нами начинали сигналить другие водители. Науку вождения я освоил за неделю, и это дало непредвиденный побочный эффект. Один раз я подъехал к базе, сидя за рулем. Игорь расположился на пассажирском сиденье.

Толик с Мариком курили у входа.

– Ты водишь? – удивился Толик.

– Так у меня учитель какой! – сказал я, подмигивая Игорю.

– Получается я плачу деньги водителю, хотя мог бы и не платить. Игорь, знаешь, я наверное тебя уволю.

Игорь изменился в лице.

– Точно уволю. С этой должности, я имею в виду. Но другую какую-то найду.

Игорь дернул головой, про себя, наверное, сказав свое “епты-шпропты!”

– Мы сейчас стояли и обсуждали, что Марик не может один ездить. Нужен второй человек. Поедешь с ним?

– Можно, – ответил Игорь.

Новая жизнь словно метлой вымела из моего сознания совсем недавнее прошлое. Не сговариваясь с Наташей, мы перестали упоминать редакцию, хотя она ежедневно ходила туда. Меня невероятно увлекла новая работа, простота отношений с новыми сотрудниками, осмысленность этих отношений и особенно – быстрый и хороший заработок. Было смешно вспоминать, как я ходил в редакционную бухгалтерию, если при подсчете гонораров кто-то пропустил две мои заметки, и как, после долгих сверок и поисков, мне добавляли к зарплате восемь рублей. Сейчас у меня появились деньги, более того, у меня начали оставаться лишние деньги, и это родило мысль, которая еще недавно показалась бы мне пустой фантазией – я мог купить дом. Свой дом. Приобретение квартиры требовало многолетнего стояния в очереди, само попадание в эту очередь было проблематичным. Целесообразней было купить дом, как давно уже купили себе дома Лариса с Вадиком, Толик, другие ребята из кооператива. Раньше я думал, что в частных домах, расположенных за границей того района, который считался центром (с одной стороны – порт, с другой – ж/д вокзал), жил простой полусельский, полузаводской люд, прибавляя к заработкам доход, который им приносило подсобное хозяйство: продажа цыплята, кроликов, овощей и фруктов. То, что этот люд не очень простой, стало понятно, когда вокруг некоторых участков появились высокие заборы из новых, плотно пригнанных досок, из-за которых выглядывал пластик парников. Потом над заборами стали подниматься каменные дома, возле которых стояла своя машина, а иногда две. Сейчас я видел, что масса людей, имевших средства, приобретали частные дома, не убивая жизнь в очередях на государственную квартиру и не испытывая никакой неловкости за свой “сельский” образ жизни. Как правило, их дома были больше квартир в новостройках. Своя машина избавляла от зависимости от общественного транспорта. Более того, ты передвигался быстрее и с большими удобствами. Нужны были только деньги. Я открыл счет в банке, где скоро у меня появилась первая тысяча рубелей. Первая в жизни. Потом вторая. Я не ожидал этого, но эти деньги меня просто окрылили. Я научился давать “сверху”. На концерте “Аллегро” в переполненном зале филармонии мы сидели в первом ряду. Я купил эти билеты смеха ради, хотя в зале, где было много знакомых, чувствовал себя неловко. Я все еще помнил, что мой старый статус не позволял мне такой близости к сцене. Это были места начальников и блатных. Наташа тоже сидела на красном плюше, как на иголках, и еще до того, как подняли занавес, я дал ей честное слово, что это было в первый и последний раз. Мы сошлись на том, что впредь будем сидеть в пятом ряду. Преодолев невероятную неловкость или, скорей, непривычку, я купил Наташе итальянские туфли, первые в ее жизни такие дорогие. В них она неожиданно стала высокой, стройной и очень сексуальной, хотя и очень смущенной, что не помешало мне повалить ее в постель и изнасиловать после первой же примерки. Мы хохотали от охватившего нас счастья.

– Митя, мы что, богатые?

– Немножко.

– Ты стал только немножко богатым, но невероятно изменился, ты знаешь это?

– Да? А в чем это выражается?

– Раньше ты искал во мне поддержку. А сейчас мне иногда кажется, что со своими новыми доходами ты можешь найти кого угодно.

– Никакого позыва, – ответил я.

– Даже не вздумай никого искать. Ты – мой. Ведь я тебя полюбила бедным. И, значит, по-честному. А другие будут любить только за деньги.

Однажды я встретил на улице Кащея, который с нескрываемой радостью бросился мне навстречу:

– Митя, дорогой, где вы пропали? Новая работа, новая любовь, нет?