Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89»

– Ну, так они и не живут. Треть редакции разбежась. Кто куда. Наш бывший профорг на «Новом базаре» кассетами с музыкой торгует.

– Невероятно! – сказал я.

В самом диком сне я не мог представить, что этот боец идеологического фронта займется частным промыслом.

– Подожди, это еще не самое невероятное. У меня сотрудница была Лена, так она уезжает жить за границу.

– Куда? – Этот вопрос мы с Ларисой задали одновременно.

– Около года назад познакомилась с одним финном. Он тоже журналист. Из Хельсинки. Сюда приезжал про наш порт писать. Ну, они познакомились, потом переписываться стали, потом он ее к себе пригласил. Она поехала, месяц у него провела. Вернулась, говорит – любовь. Скоро расписываются, и она к нему уезжает.

– Любовь-асисяй, – сказал Вадик.

– А что Мукомолец?

– Ты не поверишь.

– Поверю, говори.

– Колю забрали в пароходство, а Вадика на его место поставили.

– Что значит хорошие связи, – усмехнулся я.

– Так, у меня есть тост, – сказала Лариса и потянулась за бутылкой шампанского. Она наполнила бокалы и подняла свой. – Ребята, я не знаю, какие у вас планы на жизнь, но я хочу выпить за любовь. Потому что когда люди любят друг друга, то они до стигают того, что другим кажется совершенно невероятным. За любовь!

Мы чокнулись, и, когда ставили бокалы на стол, Лариса сказала:

– Вы не поверите, но мы забыли включить телевизор и встретить праздник со всей страной.

– И Михаилом Сергеевичем лично, – добавил Вадик.

– Ой, а можно не включать? – попросила Наташа.

Нашу новую жизнь Наташа называла спячкой. Я даже не делал попыток искать работу. Наташа говорила, что работа найдет меня сама. Вечера мы проводили дома, и мне казалось, что Наташа рада этому. Ей, казалось, ничего другого и не надо было. Она готовила чай из каких-то трав, пекла пироги с капустой, укутавшись в плед, читала. Я слушал музыку или тоже читал. О жестяной карниз за окном стучал то дождь, то снег. Иногда, оживая ненадолго, шипел радиатор, потом умолкал. Потом она заболела гриппом. Я готовил ей чай, ходил на базар за медом. Потом я подхватил грипп от нее, и теперь она носила мне чай с медом. Немного отойдя от болезни, я вышел на улицу и от нечего делать направился к комиссионному, где столкнулся с Вадиком. Он продавал свою аппаратуру. На вопрос, как у них дела, Вадик ответил:

– Митя, мы валим. Здесь больше делать нечего. Нам, во всяком случае.

– А что у Толика слышно?

– Толик как сквозь землю провалился. Я к нему пару раз заезжал, его нет.

– А куда вы валите?

– В Штаты, куда еще?!

– Скоро?

– Мы подали документы сразу после Нового года. Сейчас быстро оформляют. Летом, думаю, выпустят. Как раз английский подучим. Тоже проблема, еле учителя нашел.

– А в чем проблема с учителями?

– Так валят же все. Это сейчас самая ходовая специальность.

– Жалко, что ты раньше не сказал, я же окончил английский факультет. В дипломе у меня так и написано – преподаватель английского языка.

– Ну, ты даешь! И ты еще здесь?!

– А где я должен быть?

– В Штатах! Где еще можно быть? Где все нормальные люди!

– У меня там нет родных.

– А у нас есть?! Тебе нужен вызов, я тебе устрою. Ты мне скажи другое: сколько ты берешь за урок?

– А сколько сейчас берут?

– Пять рублей в час. Два человека – десять. Если ты хочешь, я дам твой телефон нашим приятелям, они тоже ищут учителя. Хотя ты их знаешь – Витя и Таня.

– Которые с Валерой работали?

– Да, только Валера уже уехал. Он сейчас в Италии, ждет разрешения на въезд в Штаты. Позвони Вите, скажи ему, что ты со мной говорил.