Читаем Свинцовый дирижабль «Иерихон 86-89» полностью

Я оставляю позади высокий и мрачный, как крепость, Молочный корпус Нового базара. В огромном окне на фасаде догорает вечернее, в черных квадратах выбитых стекол, солнце. Залитые сумерками полуподвалы, вывихнутые водосточные трубы, сырые подъезды с провожающими тебя подозрительными взглядами постовыми в пижамных брюках, майках, шлепанцах, с беломоринами в прорезах ртов. Отступает во тьму заставленная колоннами, увешанная каменными венками и портиками аптека Гаевского. Каким был этот фармацевт? Носил клетчатые панталоны и черный сюртук, цилиндр? Ездил в Париж и сиживал за одним столом с Гюставом Кайеботом? Рассказывал ему привезенные анекдоты и, подкручивая кончики усов, провожал взглядом молодых женщин? А потом до конца дней жалел, что не остался там, все надеялся на лучшее. В парадной до сих пор ржавеет его инвалидное кресло с лезущей из ножевого ранения на дерматине ватой. И черный на фоне посиневшего неба Воронцов с усмешкой смотрит на все, что осталось на память о соседе.

Сколько еще просуществует это место? Сто лет – или и ста не протянет? И кто-то, стоя на скрытом свежей травой пепелище, не подумает даже, что раньше здесь тоже горевали и радовались. И начнет все сначала и будет сам радоваться, горевать и уйдет, оставив после себя на недолгую память растрепанные цветы на комьях рыжего глинозема. Род приходит и род уходит, а земля пребывает вовеки. Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, кто будет после. Детали эпохи растворяются в ее сумерках.

Я снова на Соборной площади, снова на скамейке, где когда-то оставил маленькую Полину. Она проснулась и, обхватив себя за плечи, поеживается от вечернего холодка.

– Привет, – говорит. – Ну, что делать будем?

– Я уезжаю.

– Куда?

– В Америку.

– Ничего себе!

Она свыкается с этой мыслью, потом говорит:

– Слушай, возьми меня с собой, а?

– Как я тебя возьму? Пока мы не виделись, столько всего случи лось. Я полюбил одну женщину, мы жили с ней, а потом ее убили.

– А может быть, все это только приснилось? Ты оставил меня на скамейке. Я спала, и мне снился сон про тебя. Ты как будто бросил меня и ушел к другой. Тогда я разозлилась и пошла искать тебе замену. Ходила по каким-то бесконечным улицам, по темным переулкам каким-то, но мне никто не встречался. А потом злость ушла, и я стала очень скучать по тебе. Только о тебе и думала. О той нашей ночи, как я запуталась в футболке, а ты целовал меня. Тогда я вернулась сюда, легла и сказала себе: когда я проснусь, он снова будет здесь. И вот ты здесь. Это был только сон.

– Хорошо бы так.

– Так возьмешь меня?

– Как я тебя возьму, если я только о ней и думаю?

– Но ведь ты совсем еще недавно просил об освобождении от болезни и печали.

– Я?

– Ну, а кто говорил: «Отпустите мне всякие болезни и печали и воздыхания?» И вот когда тебе отпустится, с кем ты будешь тогда, а?

– Я буду священником.

– А я буду матушкой.

– Ты?!

– А что тут такого?

– Перестань, как я тебя возьму? У тебя же нет никаких документов.

– А какие нужны?

– Выездная виза.

– И все?

– Ну да.

– У тебя же осталась ее виза, отдай ее мне. Она тебе все равно не нужна. Мы так похожи с ней, разве ты не видишь?

– Совершенно не похожи.

– Мы не похожи только для тебя, потому что ты еще любишь ее, но потом ты полюбишь меня. Нам будет хорошо, поверь мне.

– Я никого не хочу любить.

– Поверь мне, все будет хорошо.

Я закрываю глаза в надежде на то, что в роящемся мраке на обрат ной стороне век снова увижу дорогое лицо. Попытки мои безуспешны.

– Митя, поднимайтесь, автобус.

Кощей стоит надо мной, сунув руки в карманы.

Я наскоро умываюсь и, взяв чемодан, выхожу на улицу. Из окон автобуса на меня смотрят незнакомые лица моих попутчиков. У двери стоит темноволосая девочка с пронзительными голубыми глазами. На ней джинсы «Борман» цвета настоящего индиго, коричневая вельветовая куртка, в руке – дорожная сумка.

– Это с вами? – Мужчина с усами подковой не скрывает недовольства.

– Это мой сурок, – говорю я. – Посмотрите, какой он маленький.

Я обнимаю Кощея. Последний раз. Черная сутулая фигура в черном обрамлении подъезда теряет свои реальные размеры, удаляется, уходит в землю и исчезает. Дверь автобуса, скрипнув, закрывается.

– Ну, что поехали? – спрашивает водитель.

– Поехали, – отвечаю я.

Нью-Йорк 2008 г.

Перейти на страницу:

Все книги серии Большая книга

Вокруг света
Вокруг света

Вокруг света – это не очередной опус в духе Жюля Верна. Это легкая и одновременно очень глубокая проза о путешествиях с фотоаппаратом по России, в поисках того света, который позволяет увидеть привычные пейзажи и обычных людей совершенно по-новому.Смоленская земля – главная «героиня» этой книги – раскрывается в особенном ракурсе и красоте. Чем-то стиль Ермакова напоминает стиль Тургенева с его тихим и теплым дыханием природы между строк, с его упоительной усадебной ленью и резвостью охотничьих вылазок… Читать Ермакова – подлинное стилистическое наслаждение, соединенное с наслаждением просвещенческим (потому что свет и есть корень Просвещения)!

Александр Степанович Грин , Андрей Митрофанович Ренников , Олег Николаевич Ермаков

Приключения / Путешествия и география / Проза / Классическая проза / Юмористическая фантастика

Похожие книги