Свинцовый ливень Восточного фронта

После этой атаки я понял одну вещь. В сражении «один на один» человек не чувствует страха, по-видимому, потому, что оказывается в ситуации, когда его ничего не отвлекает. Я не особенно боялся огня стрелкового оружия, потому что по опыту знал, что если в вас попали, то вы либо умрете быстро, либо выживете. Моей ахиллесовой пятой был огонь артиллерии, потому что я достаточно часто видел эффект от попадания шрапнели, чтобы знать, что она могла оторвать конечность. Я мог только представить, как ужасно, должно быть, жить без рук или ног или с другими тяжелыми ранами. Поздним вечером моя рота была отозвана назад, а я должен был доложить лично в полковой КП. Учитывая тяжесть моей раны, которая тем временем заставила мою пробитую руку сильно опухнуть, я первым делом пошел на пункт первой помощи. Появившись в полковом КП, я оказался награжден Железным крестом 1-го класса. Обер-лейтенант Лейтнер, полковой адъютант, использовал для церемонии свой собственный крест.

Позже адъютант нашего батальона, обер-лейтенант доктор Риттманнсбергер, рассказал мне, что серьезно рассматривался вопрос, могу ли я быть представлен к Рыцарскому кресту.

Всего два дня спустя дивизия была сменена итальянцами и отправлена на Кавказ. За эти три дня дивизия понесла следующие потери: убитыми: 9 офицеров, 16 унтер-офицеров и 58 солдат; ранеными: 15 офицеров, 55 унтер-офицеров и 359 солдат; пропавшими без вести: 1 унтер-офицер и 9 солдат.

Глава 7 Восстановление, отдых и резервистская скука

Исторический комментарий

После прорыва с выступа на Миусе 198-я пехотная дивизия и группа армий А продолжали свой путь через реку Дон и на Кавказ. Первостепенной задачей наступления был захват нефтяных месторождений Кавказа около Майкопа, Грозного и Баку; конечной целью германского наступления на Кавказе был выход к Ирану и впоследствии соединение с африканскими частями Вермахта и союзников Германии на Ближнем Востоке.

Части группы армий А продвинулись на юг до горы Эльбрус, на вершине которой 21 августа горные стрелки ненадолго подняли флаг со свастикой. Там в конце лета германское наступление — с растягивающимися до предела линиями снабжения, нехваткой топлива и стремительно растущими потерями — замедлилось и остановилось. 198-я пехотная дивизия заняла позиции на Западном Кавказе, около Краснодара и Туапсе.

В течение конца лета и осени 1942 года линия фронта оставалась относительно стабильной. На севере группа армий В была остановлена на линии реки Дон, в то время как немецкая шестая армия пробивала себе путь в Сталинград. Здесь некоторые из немногих немецких войск за Доном сражались в течение осени, чтобы захватить этот разрушенный промышленный город на реке Волга. Им так и не удалось полностью захватить город, названный в честь советского диктатора. Сражение значительно ослабило немцев, которые не могли восполнить огромные потери, которые они несли… в то время как их советский противник мог.

Советы начали свое зимнее наступление в конце 1942 года, окружив шестую армию в Сталинграде и выбивая остальную часть группы армий В назад от Дона. Одновременно они атаковали, чтобы полностью изгнать немцев с Кавказа. К концу января 1943 года от четверти миллиона немецких солдат и солдат союзников Германии, окруженных в Сталинграде, осталось 90 000 — все они попали в плен к началу февраля. В течение нескольких недель, в более чем трехстах милях на юг, 198-я пехотная дивизия отступала через Кубань и пересекла Керченские проливы в Крым в течение нескольких месяцев жестокой, дорогостоящей борьбы.

С потерей шестой армии шансы немцев победить Советы исчезли. В лучшем случае они могли надеяться на ничью и переговоры.

Вспоминает Карл фон Кунов…

Следующие несколько дней меня перебрасывали с одного места на другое, потому что полевые госпитали около фронта должны были заниматься более серьезными ранениями. Так, через некоторое время я оказался в небольшом госпитале в Вене; лечение моей руки проходило в очень известной больнице Биллрот, в том же городе. Моя рана была точно такой, которую пехотинцы называли «возвращающей домой». Она была достаточно серьезной, чтобы вернуть меня в Рейх, но не опасной для жизни. Вдобавок во время моего пребывания в больнице я не был обязан лежать в постели и мог свободно перемещаться.

Прибытие из Грибовки в Вену походило на то, как будто меня выдернули из грязной ледяной воды и положили в ароматную ванну. Раненый воин был, по крайней мере пока шла война, объектом подарков и всяческих привилегий, а венцы в этом плане были особенно хороши.

Мой небольшой вспомогательный госпиталь был расположен в 19-м районе — не самой бедной части города, как мне сообщили знающие люди!