Свинцовый шквал

Люди передвигались прыжками, а боты бежали, как солдаты на утренней зарядке, поэтому там, где сталкеры наступали трижды, биомехи делали три десятка шагов. По легкому, смешанному с золой, подвижному песку идти непросто даже машинам, поэтому боты серьезно отстали. Но возросшая дистанция не мешала им точно стрелять. Если бы не бесконечные зигзаги и кувырки Лешего, а в случае Копейкина – неожиданные толчки от Лешего в бок, бесконечные подзатыльники и даже подсечки, в результате которых репортер передвигался абсолютно хаотично, разве что примерно выдерживая нужное направление, все могло закончиться печально.

Однако все закончилось (точнее – прервалось на некоторое время) вполне удовлетворительно. Сталкеры не получили никаких повреждений, если не считать ушибы и новую контузию Копейкина от обилия полученных тычков и оплеух.

Новые заросли автонов по ту сторону заливчика простирались вплоть до самой дальней оконечности полуострова, но лично Лешего этот факт не успокаивал, а тревожил. Биомехи – машины, а значит, последовательны в своих действиях. Если три ряда оцепления выставлены на берегах от Лондонской отмели до Графской Лахты, то почему их не должно быть на берегах Батарейной бухты? С другой стороны, чугунки только начинали свою масштабную операцию по «оцеплению моря», могли просто не дойти до этих мест, как пока не дошли до Лебяжьего.

Леший на несколько секунд притормозил и прислушался. Заросли встретили ходоков обычными звуками жестяного леса, но грохота и лязга, даже отдаленного, сталкер не слышал. До слуха доносился мерный топот нескольких десятков ботов-андроидов, но доносился он откуда и полагалось – с тыла.

Лешего вдруг осенила дерзкая, но заманчивая идея. Поскольку на полуострове пока не стояло оцепление, этим следовало воспользоваться, чтобы бросить взгляд («понаблюдать вряд ли получится, так что хотя бы так») на акваторию и попытаться понять, в чем же причина столь странной активности сухопутных биомехов. А поскольку Леший находился сейчас на полуострове Каравалдай, бросить взгляд он мог с приличного возвышения, что компенсировало недостаток времени на серьезные обстоятельные наблюдения. Под возвышением Леший подразумевал старый Шепелевский маяк, который уцелел и в Катастрофе, и в еще более трудные времена после нее.

– За мной! – приказал Леший Копейкину и ринулся напролом через «жестянку».

– Там же… море! – У репортера сбилось дыхание, и говорил он с трудом.

– А нам что нужно? Поднажми!

Поднажать у Копейкина не получилось, но до маяка он добежал. Отстал на целую минуту, нацеплял на себя каких-то жестяных лиан и почти разучился дышать, но добежал. Леший затащил спутника внутрь каменной башни, прислонил его к стенке и закрыл массивную дверь маяка на замок.

– Медленно поднял руки, вдох, опустил через стороны – выдох, – глядя в выпученные глаза синеющего Копейкина, приказал Леший. – Что головой мотаешь? Не можешь вдохнуть? Пробуй, старайся. Руки вверх, через стороны вниз… еще раз… молодец, скоро отдышишься. Давай, очухивайся, а потом вон туда вставай, к узкому окошку, и следи за «жестянкой». Появятся боты, не стреляй, мне скажи. Понял?

Копейкин кивнул.

– Молодца, – Леший ободряюще похлопал парня по плечу. – Так, глядишь, еще и сталкера из тебя сделаем.

Копейкин отчаянно помотал головой.

– Не хочешь? – Леший усмехнулся. – Это ты не втянулся пока. Давай-давай, дыши и к бойнице. А я осмотрюсь.

Шепелевский маяк был построен добротно, к тому же в двадцатых его реконструировали, но кое-где по стенам все-таки змеились трещины, а крыша частично отсутствовала. Не осталось на вершине башни и прожектора. Но в целом постройка сохранилась вполне прилично. Особенно порадовала Лешего сохранность винтовой лестницы. Топая по ней, сталкер не опасался, что провалится и рухнет с приличной высоты на каменный пол первого этажа.

Очутившись наверху, Леший первым делом осмотрел подступы к башне. Со стороны материка к маяку почти вплотную подходила «жестянка», зато со стороны моря – со всех трех сторон – простирались голые скалы, покрытые глубокими и широкими трещинами, а местами расколотые и превращенные стихией в груды обломков и валунов. В общем, просматривались, а значит, и простреливались, подступы отлично.

Леший окинул взглядом прилегающую акваторию. Самым заметным ориентиром являлось, конечно, Городище Остров, логово водоплавающих биомехов, возведенное ими на месте бывшей отмели, известной под названием Прижимова банка. После Катастрофы дно опустилось (по слухам, на добрые триста метров) и отмель исчезла, но, как говорится, свято место пусто не бывает, и на месте банки вскоре выросло уродливое железное гнездо, в котором неведомые механические кузнецы штамповали гидроботов, а в последнее время и гидромехов.