Свирепая справедливость

– Гарри, мне нехорошо, – тихонько пожаловалась она.

– Мне пора, – с облегчением пробормотал тот. Вся его самоуверенность исчезла. Он взял жену за руку и увел.

– Узнали? – спросила брюнетка по-немецки, по-прежнему улыбаясь; говорила она еле слышно.

– Гарольд Маккевитт, – на том же языке и так же негромко ответила блондинка. – Нейрохирург из Форт-Уорта. Читал заключительный доклад на последнем заседании съезда в субботу, – продолжала она. – Крупная рыба, очень крупная, – и, как кошка, провела кончиком языка по верхней губе.

В это утро понедельника в накопителе из четырехсот одного пассажира триста шестьдесят были хирургами (среди прочих – врачи с мировым именем из Европы и Англии, Соединенных Штатов и Японии, Южной Америки и Азии) или женами хирургов. Все они участвовали в работе съезда, который завершился двадцатью четырьмя часами раньше на острове Маврикий, в пятистах милях к югу от острова Маэ. Почти все билеты на первый после съезда рейс были закуплены заранее.

– Объявляется посадка на рейс ноль семь ноль «Британских авиалиний» в Найроби и Лондон; транзитных пассажиров просят пройти через главный выход. – В голосе диктора звучал резкий креольский акцент. Все двинулись к выходу.

– Диспетчер, говорит «Спидберд [4] ноль семь ноль», прошу разрешения на взлет.

– «Ноль семь ноль», взлет разрешен с полосы один.

– Прошу внести изменения в полетный план рейса на Найроби. Наш код для автоматического контроля будет четыреста один. Все пассажирские места заняты.

– Принято, «Спидберд», изменение внесено.

* * *

Огромный самолет набирал высоту. В салоне первого класса горели надписи «Пристегнуть ремни» и «Не курить». Блондинка и ее спутник сидели в просторных креслах «1а» и «1б», сразу перед переборкой, отделяющей салон первого класса от кабины пилотов и кухни. Места, которые занимала молодая пара, были забронированы за несколько месяцев.

Блондинка кивнула спутнику, и тот наклонился вперед, заслоняя ее от пассажиров, сидящих через проход. Девушка открыла сумку, достала кокос и положила его себе на колени.

Орех был аккуратно распилен по естественной перемычке, «молоко» и белая мякоть плода убраны, половинки скорлупы снова склеены, так же аккуратно. Место соединения можно было разглядеть только при внимательном осмотре.

Девушка вставила в шов маленький металлический инструмент и резко повернула. С негромким щелчком половинки разошлись, точно створки раковины.

Внутри на полосках пенопласта лежали два гладких, серых яйцевидных предмета размером с бейсбольный мяч.

Это были гранаты восточно-германского производства с маркировкой: «МК1У(С)», принятой в армиях Варшавского договора. Наружная оболочка каждой гранаты представляла собой пластиковую броню того типа, что используется в противопехотных минах, чтобы их нельзя было обнаружить электронными металлоискателями. Желтая полоска, опоясывавшая каждую гранату, указывала, что граната не осколочная, а предназначена для создания сильной взрывной волны.

Блондинка взяла гранату в левую руку, отстегнула ремень и встала. Остальные пассажиры не проявили никакого интереса к тому, что она направилась за портьеру, в кабину пилотов. Однако техник и две стюардессы, тоже пристегнувшиеся ремнями, пристально взглянули на нее.

– Простите, мадам, но я попрошу вас вернуться на место и не вставать, пока горит надпись.

Блондинка подняла левую руку и показала им блестящее серое яйцо.

– Это специальная граната, предназначенная для уничтожения экипажа танка, – негромко сообщила девушка. – Она порвет фюзеляж этого самолета, как бумажный мешок, или убьет взрывной волной всех в радиусе пятидесяти ярдов. – Блондинка следила за их лицами и увидела, как там ядовитым цветком расцвел страх. – Если я отниму руку, через три секунды произойдет взрыв. – Девушка смолкла. Ее глаза возбужденно блестели, дышала она быстро и неглубоко. – Вы, – блондинка выбрала техника, – отведете меня к пилотам, остальным оставаться на местах. Ничего не делать, ничего не говорить.

Когда она вошла в небольшую кабину, с трудом вмещавшую экипаж и огромное количество приборов и электронного оборудования, трое мужчин с легким удивлением оглянулись. Красотка подняла руку и показала, что в ней.

Ее поняли мгновенно.

– Я принимаю командование самолетом, – объявила она и добавила, обращаясь к бортинженеру: – Выключите все оборудование связи.

Бортинженер быстро оглянулся на командира и, когда тот коротко кивнул, послушно начал отключать радио: сверхвысокие частоты, высокие частоты, ультравысокие частоты.

– Спутниковую связь тоже, – приказала девушка.

Бортинженер взглянул на нее, удивленный такими познаниями.

– И не трогайте кнопку.

Он моргнул. Никому, ни одной живой душе, если та не работала в компании, не полагалось знать о специальном реле: стоит ему нажать на кнопку у своего колена, и в Хитроу немедленно получат особый сигнал, объявят чрезвычайное положение и смогут прослушивать все, что делается в пилотской кабине. Инженер убрал руку.

– Уберите предохранитель контура реле. – Блондинка безошибочно указала на ящик над головой инженера.