Свирепый чёрт Лялечка

— Теперь ты будешь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. И не вздумай даже пытаться обмануть. Вон там в кустах, вместе с роялем, у нас припрятан брехливый детектор. Напихаем в тебя проводов, вмиг узнаем всю подноготную. Понял?!

Вряд ли пингвин что-либо уяснил, кроме того, что говорить надо только правду, но тем не менее поспешно заверил:

— Все-все понял!

Он весь трясся от страха. Не мудрено: к страшным пингвинячьим Чёртям и кариозным монстрам, находящимся неведомо где, добавились таинственные детектор и рояль, укрытые за ближайшими кустами.

— Умаялась я с ним. — Пожаловалась Лялечка и протянула мне добытое хитростью письмо. — Отдохну.

Чёртовушка отошла в сторону и прилегла в тенечке. Краем уха я услышал просящий голос Звездюлины:

— Лялечка, а коровячьи Чёрти бывают? Расскажи, а? Я ни кому не проболтаюсь. Могу даже поклясться страшной коровячьей тайной…

— А потом еще и про медвежачьих…

— И про наших, лошадячьих…

— А мои как называются, зайчачьи или зайчуковые?…

Корреспонденция

Читать чужие письма считается верхом неприличия. Но если корреспонденцию переквалифицировать во вражеское донесение, перехваченное у противника благодаря успешной партизанской операции, то непристойный поступок сразу становится, если не героическим, то, по крайней мере само собой разумеющимся. По этому я без всяких угрызений совести сломал печать (оттиск двухрублевой монеты) и развернул послание.

— Теперь мне точно каюк, — совершенно потерянным голосом прошептал пингвин, увидев, как бесцеремонно я поступил с печатью.

Почтарь, наверно, все еще рассчитывал на благополучный исход своего пленения, но став свидетелем кощунственного обращения с оттиском епископского мандата, уразумел, что химерическая надежда на возврат к прежнему растаяла, как дым.

— Ты из-за печати? — Я поспешил успокоить почтаря. — Если будешь себя хорошо вести, верну письму первоначальный вид.

Я продемонстрировал горсть мелочи, чем вызвал новую волну противоречивых чувств, захлестнувшую пингвина. В глазах промелькнули и возродившаяся надежда, и любопытство, и страх. Не забывал курьер и о Чёртовом рояле, притаившемся поблизости. Об этом красноречиво свидетельствовал быстрый взгляд, брошенный на кусты.

Оставив почтаря наедине со своими переживаниями, я занялся письмом.

«О Великий и Могучий Аллах Иисусович, Товарищ Ваше Святейшество… (далее на полстраницы следовали титулы и регалии Пахана).