Sviridov_Igor_Ledyanaya_zapadnya_Litmir_club_886492_original_4cad1

— Не дурак, а их высокоблагородие лейтенант Жохов! — отрапортовал унтер-офицер.

В это время Алексей Николаевич стремительно вышел на палубу, встав между старшим и унтером. Старший, придя в еще большую ярость, пытался сорвать с Жохова погон. Тогда лейтенант выхватил кортик. Старший офицер убежал.

Вскоре после доклада Алеамбарова командиру корабля Алексей Николаевич был арестован. Предстоял военный суд. Младший офицер поднял руку и оружие на старшего по званию и по должности! Но суда не было, так как группа молодых офицеров (говорят, их было восемь) явилась к командиру за разрешением на дуэль с Алеамбаровым, поскольку в лице Жохова он оскорбил всех молодых офицеров корабля.

Командир поступил мудро: в дуэли офицерам не отказал, а потом вызвал к себе старшего и предложил ему сделать выбор: жалоба остается в силе, тогда суд над Жоховым и поединок с восемью офицерами. Или Алеамбаров и Жохов, пишут рапорты о списании с корабля, тогда надобность в дуэли отпадает и инциденту не будет дан официальный ход. Старший выбрал второй вариант. Его перевели на черноморский флот, а Жохов попал штурманом на «Таймыр».

Но, как говорят, шила в мешке не утаишь. Молва разнесла историю по всем кораблям, знал ее и Вилькицкий. Однако рассказы о «бунте» младшего офицера на «Андрее Первозванном» не смутили его. Вероятно, опальный офицер был не очень опасным для него конкурентом.

Имя Вилькицкого не сходило с уст у матросов. Команде было не безразлично, кто поведет ледокол в опасное плавание. Стоило Студенову появиться в кубрике, как его забрасывали вопросами о командире. Вилькицкий ему понравился, хотя он, наверное, не мог бы точно сказать, почему именно. Молодой кавторанг был вежлив и обходителен. Словами не бросался, тщательно выбирал выражения, чтобы поняли его именно так, как он того хотел. Поэтому, наверное, даже самые обычные слова звучали в его устах значительно и веско. К матросам обращался вежливо. Студенову он, например, отдавал приказ в такой форме:

— Изволь, братец, вызвать ко мне лейтенанта Жохова.

Когда тот докладывал, что приказание выполнено, командир никогда не забывал сказать ему «спасибо».

Закончив все приготовления, ледоколы 9 июля покинули бухту Золотой Рог и без особых приключений добрались до бухты Эмма, где, как обычно, предполагалось пополнить запасы угля, продовольствия и воды, а затем продолжать движение на север. Но неожиданно заболел начальник экспедиции И. С. Сергеев. Заболел настолько серьезно, что ледоколам пришлось возвращаться в Анадырский лиман, чтобы отправить больного попутным транспортом в Петропавловск. О своей болезни Сергеев сообщил по радио в Петербург. Вскоре оттуда пришло распоряжение — рейд продолжать, исполняющим обязанности начальника экспедиции назначить Б. А. Вилькицкого.

Кавторанг встретил новое высокое назначение спокойно, как нечто должное. И корабли взяли курс на север. За пятнадцать дней они благополучно обогнули Чукотский полуостров и вышли в Восточно-Сибирское море. Пока корабль двигался по чистой воде, начальник экспедиции весьма толково руководил научными работами. Тщательная обдуманность действий в какой-то степени восполняла отсутствие у Вилькицкого опыта плавания в Ледовитом океане. Но стоило «Таймыру» попасть в непривычную обстановку, как Вилькицкий растерялся.

18 августа вахтенный офицер (тоже новичок на севере) с беспокойством наблюдал за крупными льдинами, которые проплывали мимо ледокола. Льдин становилось все больше и больше. Наконец корабль подошел довольно близко к целому полю, состоящему из отдельных подвижных больших и малых ледяных обломков. Вахтенный послал вестового Ефима Студенова за Борисом Андреевичем. Вилькицкий довольно быстро поднялся на мостик. Несколько минут он молча рассматривал в бинокль полосу льда.

— Что прикажете делать, Борис Андреевич? — не выдержал вахтенный.

Начальник молчал. То ли он не расслышал вопроса, то ли просто не знал, что ответить офицеру. В это время на мостике появились судовой врач Леонид Михайлович Старокадомский и штурман Алексей Николаевич Жохов. Даже беглого осмотра полоски льда опытным полярникам было достаточно, чтобы понять: ничего опасного для плавания нет. Алексей Николаевич собрался уже вернуться в каюту, когда Вилькицкий приказал вахтенному офицеру ложиться на обратный курс. Жохов и Старокадомский удивленно переглянулись.

— Что он такое говорит, — тихо произнес Жохов. — Он, верно, нездоров...

— Чепуха. Все объясняется проще: Борис Андреевич впервые столкнулся с настоящим льдом.

— Что вы сказали? — неожиданно спросил Вилькицкий, до которого долетели обрывки фраз.

— Я думаю, можно двигаться вперед, — отозвался Старокадомский.

— Хорошо... Следовать прежним курсом! — распорядился начальник экспедиции, покидая капитанский мостик.

Сцена на капитанском мостике вскоре забылась. Новые, более значительные события заслонили собой минутную слабость Вилькицкого.