Sviridov_Igor_Ledyanaya_zapadnya_Litmir_club_886492_original_4cad1

Призывники из Кобылинки и Спасского, сёл больших и богатых, мужики и бабы, провожающие сыновей, мужей и братьев, образовали круг, в центре которого какая-то молодуха частила под гармонь озорные частушки. Федор подошел ближе.

— Бедовая баба! Не успела мужа проводить, а сама о миленке соображает, — вырвалось у него.

— Женщину понимать надо-с. Девок и то к парням тянет, а замужней бабе очень даже горько-с каждое утро одной просыпаться, — отозвался на слова Федора сосед, хорошо одетый молодой человек. Был он немного выше Федора, но зато не так широк в плечах. В глаза бросалось очень подвижное смуглое лицо, большие и красивые глаза под густыми бровями, крупный нос, под которым чернела аккуратная щеточка усов, волевой рот и квадратный подбородок.

Не успел Федор что-либо ответить, как незнакомец поинтересовался:

— Вы из какого числа: сами призываетесь или провожаете?

— Призывник, — не очень любезно буркнул Федор.

— У врачей уже побывали?

— Показался, — нехотя отозвался Ильин, а про себя подумал: «Вот привязался еще!» Он не любил вести пространные разговоры со случайными знакомыми.

— А меня еще вчера определили в Сибирскую флотилию.

— Скажи пожалуйста, и меня ведь в эту самую, Сибирскую, — оживился Федор. — Что это за флотилия?

— Так, сударь мой, называется флот, который во Владивостоке стоит и наши границы от япошек сторожит. Поскольку нам вместе, быть может, служить доведется, давайте знакомиться: Студенов Ефим. Служил приказчиком у купца в Тамбове. Теперь вот расчет взял-с.

Назвал себя и Федор. Пожали друг другу руки. Тут как раз и Семен подоспел. Оказалось, что и он в Сибирскую флотилию угодил.

Через неделю на станции Тамбов разместили будущих моряков по вагонам. Больше месяца были для них они родным домом. Словно в полусне двигался поезд на восток.

Во Владивосток прибыли утром. Здесь с семидесятых годов прошлого века находилась главная база Сибирской военной флотилии.

Всю дорогу Федор, Семен и Ефим гадали, на какой корабль попадут. И уж никак не могли предполагать, что вместо судовых кубриков определят их на несколько месяцев в тесные бараки школы первичной подготовки матросов. Казармы находились вдали от моря и военных кораблей. В них поддерживался корабельный порядок, в ходу была только морская терминология. Шагистикой, то есть строевой подготовкой, с новичками занимались старшины-сверхсрочники, исправные служаки. С первых же дней матросов не покидало ощущение никчемности их занятий и чувство безысходности от рукоприкладства и хамского к себе отношения со стороны «воспитателей». Жаловаться на них было некому. Офицеры к матросам-первогодкам почти не заглядывали. Боцмана барака, в который попал Федор Ильин, все дружно ненавидели. Это был высокий и сильный моряк с красным лицом и очень свирепым нравом. Он требовал, чтобы любое его приказание выполнялось только бегом. Стоило какому-нибудь матросу замешкаться, как увесистый кулак обрушивался на виновного.

— Почему море соленое? — спросил боцман новичков в день знакомства. Помолчав, сам ответил: — От пота и слез матросских. Ясно? Не отдыхать сюда приехали, а служить царю и отечеству!

Все месяцы учения боцман вовсю старался выгнать, как говорят, сто потов из молодых матросов. Особенно доставалось от него смирным ребятам. На них подзатыльники и тумаки сыпались, как горох из мешка.

Когда начали распределять матросов на корабли военной флотилии, Федор и Семен попали на миноносец «Смелый», а Ефим — на ледокол «Таймыр», флагманский корабль гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана, база которой находилась во Владивостоке. Друзья искренне сочувствовали Ефиму, сожалея, что он не попал вместе с ними. Но сам Ефим не унывал. Он купил в городе несколько книг об исследователях Арктики, по ночам зачитывался увлекательными рассказами о полярниках.

Ефим Студенов раньше Ильина и Катасонова покинул ненавистную казарму. Боцман разрешил Федору и Семену проводить земляка. В бухте они увидели ледоколы «Таймыр» и «Вайгач», которые пришвартовывались у левой стороны причала. Корабли произвели на тамбовцев сильное впечатление.

— Ефим наш, видно, в рубашке родился, — пошутил Федор. — На таких кораблях служить одно удовольствие.

И в самом деле «Таймыр» и «Вайгач» были по тому времени первоклассными судами. Каждое имело около 1200 тонн водоизмещения и машину мощностью в 1220 лошадиных сил. Особенно толстая броня на носу и корме ледоколов позволяла им ломать лед при переднем и заднем ходе. Они имели двойное дно, массу поперечных и продольных водонепроницаемых переборок, через каждые 50 сантиметров были установлены шпангоуты, поперечные крепления кораблей.

Но, разумеется, обо всем этом Ефим и его друзья узнали позднее, а пока они с любопытством поглядывали на веселого матроса, который, лихо насвистывая, драил метровые бронзовые буквы. Из букв складывалось имя корабля — «Таймыр».

— Добровольцы-полярники? — поинтересовался матрос, поудобнее усаживаясь в зыбкой люльке. — Топайте быстрее к лейтенанту Жохову. Он нынче новичков принимает.