Свита короля

«Вороны» летали по полю молниями; они редко удерживали мяч дольше, чем на несколько шагов, владея невероятным искусством отдавать пасы. Именно благодаря этому они разгромили «Лисов» в октябре прошлого года. Кевин в течение многих месяцев обучал Нила манере игры «Воронов», но сейчас это не имело значения. Какая разница, что Кевин и Нил умеют забивать, если их оборона провалится и разрыв по очкам станет критическим. С каждой просмотренной игрой Нил убеждался в этом с тошнотворной ясностью.

Ради вечерней тренировки в среду Аарон и Эндрю отменили еженедельный сеанс терапии с Бетси Добсон, а в четверг ночную тренировку неожиданно пропустил Кевин. Туманно бросив, что ему «нужно кое-что уладить», он оставил вместо себя Нила. Нил терпеть не мог объяснять другим, что и как делать, но времени сомневаться в себе не было. До игры оставалось всего два дня, а помимо Кевина только он знал все упражнения «Воронов». Нил терпеливо объяснял и показывал. Конечно, за такое короткое время его товарищи не сумеют отточить приемы до нужного уровня, но они должны хотя бы представлять, что их ждет в пятницу. Лисы задавали много вопросов, зато не возмущались, и в конце тренировки Дэн шепнула ему на ухо: «Отличная работа, капитан!»

Со стадиона они уехали во втором часу ночи, а когда разошлись по комнатам, Нил понял, что не сможет заснуть: нервное возбуждение взяло верх над усталостью. Пока остальные переодевались ко сну, он застыл у письменного стола, невидящими глазами глядя в учебники. Нехотя полистал конспект, потом отодвинул его в сторону. Хотелось выйти на пробежку, однако Нил понимал, что после долгих тренировок телу нужен отдых. Он принялся было мерить комнату шагами, но одернул себя: нельзя, чтобы остальные видели, как его трясет. Нил опасался, что сомнения сведут на нет общие усердные труды.

В гостиную заглянул Ники:

– Эй, ты как?

– Я в порядке, – ответил Нил. – Просто задумался.

Ники ничего на это не сказал, но ушел не сразу. В гостиной горел свет, поэтому Ники закрыл дверь. Нил неподвижно стоял, пока в спальне не воцарилась тишина, потом сел за стол и уставился в стену. Очнувшись от тревожных раздумий, он решил, будто уже утро, и удивился, когда понял, что за окном по-прежнему темно. Наконец поток изматывающих мыслей начал иссякать, и Нил встал, намереваясь лечь спать, но не успел он отойти от стола, как входная дверь распахнулась – это вернулся Кевин.

От него за километр несло алкоголем, однако Нил забыл об этом, едва увидел заклеенную пластырем скулу. Он не верил своим глазам, боясь даже надеяться, и просто замер на месте не дыша. Кевин захлопнул дверь и, пятясь, привалился к ней спиной. Он чуть не упал, но сумел удержаться на ногах и вперил мутный взгляд в Нила. Видимо, на большее сейчас он был не способен, поэтому Нил подошел к нему сам. Кевин вяло отмахнулся, не поднимая руки. Нил отлепил уголок пластыря и сорвал повязку.

Ему показалось, будто он одновременно рухнул в пропасть и взлетел. На миг сердце ухнуло в пятки, а потом по венам хлынул адреналин. Кевин носил свою «двойку» с первого дня, как оказался под безжалостной опекой семьи Морияма. Несколько лет Рико и Кевин пользовались маркерами, подновляя цифры, когда те начинали бледнеть. Как только позволил возраст, оба набили постоянные татуировки. А теперь цифры «два» на скуле больше не было – ее закрывало угольно-черное изображение шахматной фигуры. Нил плохо разбирался в шахматах, но точно знал, что это не король.

– Ты сделал это, – только и выдохнул он.

– Пусть Рико считает себя королем, – заявил Кевин, выговаривая слова с особой тщательностью, свойственной вусмерть пьяным. – Недосягаемым, защищенным со всех сторон. Он пожертвует кем угодно ради сохранения своего трона. Да и плевать. А я? – Кевин снова попытался махнуть рукой, но не сумел поднять ее выше пояса. – Я стану самой опасной фигурой на доске.

– Ферзем, – раздался откуда-то сзади голос Эндрю.

Нил не слышал, как он встал, но, разумеется, его разбудил стук двери. Трезвый Эндрю спал так же чутко, как Нил, а может, даже беспокойнее – привык опасаться, что в любой момент к нему может проникнуть кто-то с дурными намерениями. Нил обернулся, но Эндрю изучал взглядом лицо Кевина. Он пересек комнату, встал рядом с Нилом и, взяв Кевина за подбородок, покрутил его голову туда-сюда.

– Он будет в бешенстве.

– Да пошел он на хуй, – ответил Кевин, сползая ниже по двери. – Пошли они все на хуй. Буду я еще на них злиться. Пускай теперь они меня боятся.

– Ад не знает ярости страшней…[1] – пробормотал Эндрю.

Кевин слабо махнул Нилу, и тот снова заклеил пластырем покрасневшую и припухлую кожу. Закончив, он убрал руку и сжал дрожащие пальцы в кулак, пытаясь скрыть волнение. Кевин и Эндрю, скорее всего, ничего не заметили – в этот момент они пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Эндрю улыбнулся медленной ледяной улыбкой – впервые после возвращения из клиники, – и Нил изумленно замер.

– Ну вот, так уже веселее.

– Наконец-то, – пробормотал Кевин устало и раздраженно.