Свита Мертвого бога

И тут, как молния, ее ударила догадка. Она резко остановилась и, схватив за плечи, развернула Дэйра лицом к себе.

— Тиндалл… Мне чудится, или это действительно ты?

— Мне незнакомо это имя, драгоценнейшая, — тут же ответил ее спутник, спокойно… но уж слишком быстро. И Тай не могла не почувствовать этого.

— Возможно, я ошибаюсь, ведь вы не похожи на Тиндалла ни фигурой, ни манерами, — торопливо заговорила она. — Но вы сами сказали, что того, кому достанет воображения, Замок может изменить как угодно. И в то же время очень трудно поверить, что за полмесяца я встретила сразу двоих мужчин, которые так умело обращаются с краской на лице, которые лепят облик не по одному из стандартов, не прячут чувства под маской…

Он крепко прижал девушку к себе.

— …а главное, не считают, что уронят свое достоинство, если будут добры с женщиной! — завершила она, уже поняв, что не ошиблась.

— Ты действительно на редкость догадлива, Тайах, — прозвучал над ней голос Дэйра — вот только Дэйру она так и не назвала этого имени, ибо он сам не позволил. — Это и в самом деле я.

— Тогда почему же ты таился весь вечер? — воскликнула она с легкой обидой. — Прикидывался новеньким, вопросы задавал…

— Ты застала меня врасплох. В первый момент я вообще не признал тебя, а когда наконец сообразил, кто ты такая, решил доиграть свою роль до конца. Смею думать, она того стоила, — объяснил он с интонацией прежнего дерзкого Тиндалла. — Надеюсь, ты не слишком сердишься на меня?

— Разве на тебя можно сердиться? — вопросом на вопрос ответила Тай. — Ты оба раза был просто великолепен. За тот год, что я здесь, никто больше так не умел, словно все они подделки, и только ты — настоящий…

Больше всего восхитило Тай то, что, даже раскрывшись, Тиндалл так и не вышел из образа загадочного чужеземца, и близость их была совсем иной — долгой, искусной, томительной. Если страсть прежнего Тиндалла была словно неистовая кобылица, летящая, не разбирая дорог и снося все преграды, то теперь этим неистовством правила железная рука, отмеряющая ласку точными порциями, как драгоценный эликсир — то проводя по самой грани, то с головой погружая в омут наслаждения… Таким он нравился Тай едва ли не больше, и она снова против воли задумалась — кто же он на самом деле?

Прощаясь, Тай спросила, когда они встретятся в следующий раз. Вздохнув, Тиндалл сказал, что это зависит не только от него, так что если его не будет в течение дней этак сорока, то пусть Тай не обижается.

— Но рано или поздно я все равно появлюсь. Ты веришь мне?

— Разве можно не верить человеку, у которого такие глаза? — ответила Тай.

Ей сразу стало легко и радостно. Она вполне готова была ждать и сорок дней, и даже немного дольше — хорошего понемногу, в конце-то концов. С этого дня Тай снова начала наряжаться, руководствуясь лишь собственным вкусом и прихотью — теперь она почему-то не сомневалась, что уж кто-кто, а Тиндалл узнает ее в любом виде. Она же не умеет менять фигуру и походку…

Глава тринадцатая, в которой Джарвис пытается понять, чего же ему надо на самом деле

Дельфин и русалка — они, если честно,

Не пара, не рыба, не мясо!

Фольклор

До сезона штормов оставалось еще достаточно времени. Всю дорогу до Сейя-ранга небо было чистым и ясным, а ветерок, и так-то не слишком бойко гнавший «Деву-птицу» к югу, то и дело норовил совсем утихнуть. Поэтому остаток плавания оказался долгим и скучным. После того, как Джарвис разделался с храмовой галерой, никакой новой погони на горизонте больше не показывалось. Берри заходил в тело Тано часа на два в день, не больше, а в остальное время мальчик, предоставленный самому себе, лазил по всему кораблю и втягивал в свои игры членов команды, попадающихся ему на пути. Матросы Лумтая на удивление быстро привыкли к нему и теперь обращались с заклятым юношей как с обычным ребенком, причем безошибочно определяли, когда имеют дело со своим любимцем, а когда — со взрослым и рассудительным человеком.

Часть аметистов в переплете Гримуара Жизни и Смерти оказалась насажена на специальные штырьки и не поддавалась извлечению, пока Лумтай, кровно заинтересованный в этих камешках, не снабдил Тай и Джарвиса какими-то хитрыми кусачками. После этого менее чем за сутки переплет был полностью очищен от камней, и единственным занятием, которым монахиня-алхимик и ее телохранитель могли скрасить скуку, остались долгие беседы обо всем на свете.

Обоим хотелось близости до помутнения в глазах, до нервной дрожи — и оба, словно сговорившись, даже не затрагивали эту тему, безумно стесняясь и Берри, и Тано, и команды «Девы-птицы», и самих себя. При этом каждый втайне рассчитывал, что другой предложит это первым, и тогда ответственность можно будет переложить на него… Отправиться же в Замок Джарвис по-прежнему отказывался наотрез. Так что, невзирая на спокойное плавание, к концу пути нервы у обоих были натянуты до предела.