Свита Мертвого бога

— Во имя Единого, да воссияет мощь его над землями! — провозгласил патриарх. Казалось, сами стены собора подхватывают его голос, без труда донося сказанное до всех. — Да свершится истинное правосудие над теми, кто воззвал к нему! Тарме, владетель Веннана, ты первый призвал на себя суд Единого Отца — тебе и проходить испытание первым.

— В руки твои предаю себя, Господи, — сильный отчетливый голос Тарме чуть дрогнул, но и это прозвучало ноткой священного трепета. Все взгляды устремились в его сторону, и слишком уж во многих из них было сочувствие. Сделав несколько уверенных шагов, дядя Нисады вышел в центр собора и опустился на колени в круг, выложенный на полу черным мрамором. Сложив руки у лица и опустив голову, он казался олицетворением смиренной мольбы честного человека, просящего оправдания у своего бога.

Патриарх прочитал молитву, приподнял посох и с силой ударил им о мраморный пол. Горный хрусталь в его навершии начал наливаться светом, все ярче, все ослепительнее… и вдруг из камня вырвалась жгучая бесцветно-белая молния и стремительно понеслась к Тарме Веннану. Однако стоило ей достигнуть границы черного круга, как она словно наткнулась на незримую преграду. На несколько секунд замерев у невидимой границы, белое пламя мало-помалу начало растекаться вдоль нее, заключая преклонившего колени в пылающее кольцо. Сомкнувшись, это кольцо почти минуту горело вокруг Тарме, слепя глаза собравшимся — и вдруг, словно обессилев, упало на пол, на миг обвело черный мраморный круг огненной каймой и погасло.

Зрители ахнули.

— Ты знаешь, Господи, что я чист пред тобою, теперь же это ведомо и людям, — снова разнесся по собору голос Тарме, и на этот раз Нисада уловила в нем явное облегчение. Против воли колени ее снова затряслись.

«А ну, смирно! — мысленно прикрикнула она на саму себя. — Можешь сколько угодно подсуживать моему дядюшке, Единый, но надо мной у тебя власти нет!»

— Нужны ли еще доказательства? — меж тем опять зазвучал голос Тарме, поднявшегося с колен и отошедшего на свою сторону собора. — Если Единый подтвердил мою правоту — значит, на девице, назвавшей себя Нисадой Лорш, правоты нет…

— А это мы еще поглядим! — звонко, словно в гонг ударила, воскликнула Нисада. — Теперь моя очередь, ваше святейшество, и знайте, что рука небес была и пребудет надо мной!

Многие посмотрели на нее с неодобрением. Не дожидаясь приглашения, Нисада сама отважно ступила в черный круг. Опустилась на колени — куда менее эффектно, чем дядя, это движение все еще было для нее одним из самых непростых, — но не склонила голову, а устремила бесстрашный взор на патриарха.

И в этот миг Лаймарт опять почуял еле уловимый аромат Хаоса, исходящий от девушки. Он мог поклясться чем угодно, что когда та переступала порог собора, этого аромата и в помине не было!

Патриарх уже снова читал молитву, ничуть не изменившись в лице — сама беспристрастность. Снова приподнялся посох, снова послышался четкий удар о мрамор… Хрусталь опять начал разгораться — но на этот раз как-то неуверенно, и свет в нем имел не то розоватый, не то бледно-сиреневый отлив. Наконец молния все же вырвалась из камня, но, не пролетев и трети расстояния до Нисады, померкла на лету и расточилась в воздухе.

Лаймарта словно кипятком обдало. В три прыжка он оказался рядом с патриархом. Тот, видимо, не поняв, что случилось, снова грянул посохом об пол. На этот раз искра света в хрустале, еще более отчетливо окрашенная пурпуром, затеплилась всего секунд на пять и угасла, так и не вырвавшись на свободу.

— Опять осечка… — растерянно произнес патриарх, глядя на секретаря в поисках поддержки. — Дай-ка попробую еще раз…

— Какая осечка? Это вам что, пушка?! — еле слышно прошипел взбешенный Лаймарт. — Да простит меня Единый, но как были вы в юности наемником, ваше святейшество, так и до сих пор мыслите теми же категориями!

— Так в чем же тогда дело? — еще более растерянно выговорил патриарх, давно уже привыкший к тому, что для секретаря пути Единого несколько более постижимы, чем даже для него, живого оплота веры в глазах людей.

— В том, что мы по-крупному влипли… — одними губами начал Лаймарт, проклиная великолепную акустику собора. Но его так и так никто бы не услышал, ибо неожиданно над изумленной толпой, вдохнувшей и не сумевшей выдохнуть, взлетел еще один мужской голос:

— А теперь скажите, господа, какой случай больше похож на магическую защиту? По-моему, первый! Анта Веннана молния не тронула, а княжну Лорш отказалась трогать!

Выкрик Берри словно прорвал плотину. Людям, не знавшим, что и подумать — если тому, как молния Единого поражает виновного, имелись старики-свидетели, то того, как она милует невинного, даже теоретически никто не представлял, — дали подсказку. И теперь со всех сторон полетели возмущенные возгласы:

— Истинно так!

— Не могла королева ошибиться!

— Девушка невиновна!