Свита падших богов: путь в Тир

Жрец Аполлона был надутым индюком, но жрец Ваала не собирался ссориться с ним по этому поводу. Такой друг — ценное приобретение, особенно если он будет считать себя обязанным ему. А выяснить, что же там произошло на самом деле можно быстро.

Его шпионы шныряли по всему городу. Патрулям были даны строгие указания всех встреченных мальчиков тащить в храм, где их показывали видевшему его в лицо жрецу. Несколько комнат в подвалах храма были выделены под схваченных детей.

* * *

Тирские ювелиры и золотых дел мастера в основном сидели в двух местах — в Буре, торговом районе, и на маленькой улочке около Сидонской гавани. Там можно было оценить золотые изделия или драгоценные камни, или заказать их изготовление и своих или привозных материалов. Кроме этого существовал еще Мост, на котором можно было купить или продать все, что угодно, но Чеснаб рассудил, что туда соваться слишком опасно.

Кроме этого, золото принимали в храмах, но тамошний народ был скуповат, и эту возможность Чеснаб тоже отверг.

— Нам ведь не нужно делать вклад, скажу я вам, — толковал он. — Нам нужно просто получить звонкую монету.

Когда они добрались до Сидонской гавани, обнаружилось, что половина лавочек закрыта. Во второй половине, по словам вышедшего из одной из них рассерженного критянина, сидели не люди, а оводы-кровососы. Хаос, вызванный известиями о гибели Цезаря и непонятной судьбой Юпитера, привел к тому, что никто не хотел никому давать подлинную цену. По городу ходили самые дикие слухи.

— Словно с цепи сорвались, — говорил высокий, густо накрашенный критянин. — Мне надо возвращаться домой, еще вчера место на корабле стоило пять драхм, а сейчас мне приходится продавать браслеты! И за них предлагают такую цену, что я лучше по дну пешком пойду!

Чеснаб почесал в голове.

— Мы выбрали не лучшее время для торговли, скажу я вам, — проговорил он басом. — Что же делать, подарочки мои? Деньги на исходе.

Они решили сходить на всякий случай и на Буру, хотя Чеснаб считал, что это лишняя трата времени. Однако дойти туда они не успели — путь преградили два стражника, сопровождаемые писцом.

— Кто вы и откуда? — безразличным голосом спросил писец.

— Чеснаб, ловец губок.

— Это твои дети?

— Да, мои.

Писец внимательно посмотрел сначала на гиганта — тот был больше чем на голову выше всех троих, — потом на детей.

— Не похожи.

— Они под моим попечением.

Лиса вдруг резко развернулась и бросилась наутек. Повинуясь какому-то непонятному импульсу, Азрик сделал то же самое — только побежал в противоположном направлении.

* * *

Аполлинор привык вставать поздно, тем более, что вечером они засиделись с Мербалом. Игра в кости — увлекательное занятие, особенно когда выигрываешь. Так что первые попытки разбудить вызвали с его стороны непонимание.

— Уйдите все в Тартар, — не открывая глаз, заявил он обладателю громкого голоса, который призывал его проснуться. — Еще слишком рано.

— Сейчас ты сам туда пойдешь, — ответил голос. — Я не знаю, как вы, люди, считаете время, но у нас уже далеко за полдень.

Аполлинор открыл один глаз. Перед его ложем, едва не упираясь головой в потолок, стоял молодец в белом хитоне, с мощными руками и ногами и густой курчавой бородой. Еще он был прозрачным — не полностью, но тем не менее противоположная стена и сундук, стоящий около нее, виднелись отчетливо.

— Тебя не так-то легко найти, жрец! — недовольно заявил молодец, потом положил свою ручищу на плечо Аполлинора и потряс. Ощущение было странным: прикосновение чувствовалось, но было похоже на толчок тугой струи воздуха.

Аполлинор открыл второй глаз.

— Кто ты? — полюбопытствовал он.

— Меня зовут Мегарай, и ты, думаю, уже понял, кто я. Отец прислал меня узнать, как продвигаются дела. Если ты не исполнил его повеления — я вот прямо сейчас спущу с тебя твою шкуру.

Аполлинора словно ветром сдуло с ложа.

— О великий сын Аполлона, как же я рад тебя приветствовать…

— Замолчи! Отвечай! Поручение, что дал тебе отец, исполнено?

Жрец повалился на колени.

— Оно оказалось гораздо более сложным, повелитель! Дело в том, что искомому мальчику помогает некий злой дух, которого ни я, ни мои помощники одолеть не могут!

— Что еще за злой дух! — завопил Мегарай, размахивая руками. — Тебе всего лишь поручили схватить маленького мальчика, а ты вместо поисков спишь, а потом еще и выдумываешь каких-то злых духов! Думаешь, я тебе поверю? Готовься к смерти, смертный!

Мегарай начал нашаривать что-то у себя на поясе. Аполлинор завопил в ответ:

— О великий Мегарай, сын Аполлона, я обещаю тебе, что мальчик скоро будет у нас, и клянусь всем, чем можно, что не выдумываю про злого духа!

Он распростерся на полу, не решаясь поднять голову. Почувствовал несколько слабых тычков — видимо, Мегарай пытался его пнуть. Но потом сын Аполлона сообразил, что делать — жрец почувствовал, как что-то холодное вошло в него и схватило. Ему показалось, что его сердце остановилось.

— Нет, нет, великий Мегарай, — задыхаясь, сказал он. — Не надо!

Его отпустило. Он осторожно поднял глаза — Мегарай отошел на шаг и, кривя губы, рассматривал его.