Свитки Мертвого моря

«Он никогда не пил вина… не ел животной пищи; бритва никогда не касалась бороды его; он никогда не умащал тела своего маслом и никогда не мылся. Ему одному позволялось входить в Священное Место [святая святых в Храме]; одежды его были не из шерсти, но из льна [то есть он носил одежды, полагавшиеся священникам]. Он привык входить в Святилище один, и его часто заставали там молящимся, стоя на коленях, вымаливая прощение, так что колени его стали твердыми, как у верблюда… По причине его непревзойденной праведности его прозвали праведным и… „защитником народа“.»

В этом месте есть смысл остановиться и подчеркнуть в тексте некоторые интригующие детали. У Гегесиппа сказано, что Иаков носил льняные, то есть священнические одежды. Подобные одеяния были прерогативой тех, кто служил в Храме и принадлежал к одному из священнических семейств, по традиции составлявших своего рода «аристократию» саддукеев, которая в I в. н.э. пошла на сговор с Римом и римскими марионетками – династией Ирода. Как подметил Эйзенман, у другого церковного историка, Епифания, говорится, что Иаков носил митру – головной убор первосвященника. Кроме того, только первосвященник имел право входить в святая святых – внутреннее святилище и наиболее таинственное место в Храме, обладавшее наивысшим сакральным статусом. Но тогда возникает вопрос: что там делал Иаков? Это не вызывает ни малейшего удивления или недоумения у церковных историков, которые, по-видимому, не усматривают в его действиях ничего странного. Выходит, Иаков по рождению обладал неким законным правом носить священнические облачения и входить в святая святых? Или, как полагает Эйзенман, он выступал в роли своего рода «первосвященника-оппозиционера», то есть мятежника, который, отвергая сговор священников Храма с Римом, взял на себя те функции, которые они предали? Совершенно ясно, что официальное священство было недовольно действиями Иакова. По свидетельству Гегесиппа, «писцы и фарисеи» решили избавиться от него, чтобы народ «начал опасаться и перестал верить ему (Иакову. –Прим. перев.)». Они стали распускать слухи, что «даже праведник сбился с пути истинного», ссылаясь на цитату из Ветхого Завета, в данном случае – из Книги пророка Исайи (Ис. 3, 10),[122] чтобы оправдать свои действия. Они заявляли, что Исайя пророчествовал о смерти «праведника». Таким образом, вознамерившись убить Иакова, они всего лишь исполняли пророчество Исайи. Но, приводя эту цитату из Исайи, они следовали традиционной практике, следы которой видны и в свитках Мертвого моря, и в текстах Нового Завета. Как подчеркивает Эйзенман, подобно тому, как эта цитата была использована в качестве своего рода «ордера» на убийство Иакова, Кумранская община использовала аналогичные фрагменты из Нового Завета, где упоминалось о «праведности», при описании смерти «Праведного Учителя». Евсевий, повествуя о смерти Иакова, излагает события следующим образом:

«Они отправились и сбросили праведника. Они сказали друг другу: „Давайте побьем камнями праведного Иакова“ – и стали побивать его камнями; он упал, однако был еще жив… Когда они побивали его камнями… [один из членов другой священнической семьи] воззвал к ним: „Остановитесь! Что вы делаете…“ Тогда один из них, сукновал, взял дубину, которой он отбивал материю, и обрушил ее на голову праведника… Такова была его мученическая смерть… Сразу же после этого Веспасиан приступил к осаде [Иерусалима]».