Кросс даже не пытается объяснить, почему и на каком основании внутреннюю оценку содержания следует считать более «субъективной». По сути, это утверждение со всей ясностью показывает, почему палеография представляется столь важной сторонникам консенсуса: дело в том, что ее можно использовать для противодействия датировке на основе внутренних свидетельств – свидетельств, которые обретают истинный смысл лишь в контексте реалий I в. н.э.
Наиболее заметное палеографическое исследование свитков Мертвого моря принадлежит перу профессора Соломона Бирнбаума из отделения востоковедения Лондонского университета. Выводы, к которым пришел Бирнбаум, вызвали неумеренный восторг со стороны профессора Кросса, который окрестил их «монументальной попыткой анализа всех периодов развития древнееврейской письменности». Пытаясь парировать критические выпады, выдвинутые против этой экзегетической работы Бирнбаума, Кросс напомнил своим читателям, что «она принадлежит перу профессионального палеографа, стремящегося отвергнуть наскоки неспециалистов». Но понятно, что подобная оборонительная активность вызвана вопросом о достоверности палеографических доказательств.
Метод Бирнбаума является по меньшей мере шатким, напоминая не столько современную научную методику, на роль которой он претендует, сколько некий вариант нумерологии. Так, например, он исходит из предположения – впрочем, и все остальные его элементы базируются на столь же бездоказательных предположениях – о том, что весь спектр документов, найденных в Кумране, относится к периоду с 300 г. до н.э. по 68 г. н.э. Он рассматривал текст Книги Царств, найденный в пещере 4 в Кумране. Методично проанализировав весь текст, Бирнбаум обнаружил пятьдесят шесть образцов одного каллиграфического почерка и одиннадцать – другого.
Профессор Филип Дэвис из Шеффилда пишет, что «большинство специалистов, давших себе труд ознакомиться с этим вопросом, соглашаются, что использование палеографии в исследовании кумранских рукописей носит ненаучный характер», добавляя, что «всякие попытки установить точную дату создания свитков попросту смехотворны». Эйзенман высказывается на сей счет более решительно, описывая старания Бирнбаума как «нечто такое, что в любой другой области было бы оценено как псевдонаучные и незрелые методы». В доказательство своего утверждения он приводит следующий пример.
Предположим, что двое писцов переписывают один и тот же текст в одно и то же время, но младший из писцов недавно прошел обучение в «школе каллиграфии» и овладел более современным почерком. Допустим, что более старший писец сознательно использовал стилизованный почерк, который освоил в молодости. Предположим, наконец, что оба писца, из уважения к освященному временем характеру своей деятельности, намеренно воспроизводя старинный стиль, сложившийся за несколько веков до них, совсем как при создании в наши дни некоторых специфических документов – дипломатических нот или дипломов о присуждении премий, – решили написать текст на медном свитке. Так какова же будет подлинная дата создания этой рукописи?