Свитки Серафима (СИ)

Таращась на летящий мимо лес, Алексей старался понять, что здесь делает. Ночью, на платформе товарняка, везущего его неизвестно куда, он испытывал смешанные чувства предвкушения, волнения и страха. Не единожды он задавал себя один и тот же вопрос: «Почему я согласился пойти с ними? Без объяснений и хотя бы иллюзии договорённости». Ответа не находилось. Вероятно, виной был радостный, бодрящий трепет от близкого приключения, дух авантюризма, немедленно захвативший Алексея в плен. В груди сильно и быстро билось сердце. Душа и тело жили этой минутой.

«А ты экстремал, Алёшка!», — с усмешкой подумал историк, открывая очередную грань собственной натуры.

Иные обстоятельства, вот и полезло на свет из скрытых закоулков души нечто непривычное и волнующее. Стоя на платформе, он уже сильно замёрз, когда вагоны начали притормаживать. Под тихий ход поезда печально стучали колёса.

— Сходим! — Яр опять был немногословен.

Они дождались, когда платформа поравнялась с покосившимся, разбитым перроном и друг за другом перепрыгнули с поезда на него.

— Почти на месте.

И в темноте было понятно, что Сашка улыбается. Алексей вдруг ясно осознал, что его втянули в нечто совершенно непонятное и опасное. И тут ему сделалось страшно по-настоящему, до холодеющих пальцев на ногах. От макушки до пяток пробило молнией, потекло по телу адреналином. Стало жарко.

Покосившаяся бетонная плита бурно поросла мшистой растительностью и кривыми кустами, проросшими через разломы. Природа победила, разрушая, кроша, разрывая на части то, что когда-то создал человек. Темнота казалась густой, точно чернила. Они соскочили на землю, так как ступени были разбиты, и опаснее спускаться по ним, чем прыгать с платформы в чёрную бездну под ногами.

Преодолев дрожь, вызванную резким осенним ветром и беспокойством, Алексей решился уточнить, куда они идут. Ответ не изменился.

— Троицкий монастырь, — Сашка вполне дружески коснулся плеча историка. — Тебя должно заинтересовать.

От Ярослава добиться информации было невозможно. Он промолчал, будто и не заметив разговора. И добродушие Сашки, и отстранённость Яра ничуть не успокоили Алексея. Но делать нечего, они упрямо продвигались дальше по лесу.

Наверное, ни за что на свете Алексей не решился бы совершить подобное путешествие в одиночестве — опустошаемый осенью лес внушал тревогу, чернота вокруг словно сопротивлялась и не пускала путешественников дальше.

Алексей ведь думал о Троицком монастыре, планировал разыскать развалины. И вот, оно само идёт в руки вместе с проводниками. Только так странно и неожиданно, что Алексей не чувствовал себя готовым принять подарок. Тем более, насильно. Его мнение никого как будто не интересовало.

Когда он начал терять терпение, темноту разбавил размытый свет впереди. Жёлтые блики напоминали об огне, разведённом в руинах. Яр остановился.

— Мы не одни.

— Проблема, — кивнул Сашка.

— Теперь совсем тихо. Не желательно, чтобы нас заметили.

Ступая осторожно, мягко, Яр двинулся к огню. Подражая ему, Сашка затопал следом, и тут же был резко остановлен.

— Если слоники будут топать, то останутся на месте.

Чётко обозначилась разница между двумя приятелями. Обученный, натренированный Ярослав и говорливый гражданский, плохо управляющий собственными движениями.

Про себя Алексей старался не думать, понимая, что ходить бесшумно по лесу вряд ли способен. Заранее испытывая досаду, историк сконцентрировался на тихих шагах.

Похоже, язвительность Яра подействовала на всех, сделав внимательнее. Если и хрустнула ветка раз-другой, подумаешь. Мало ли какие звуки бывают в лесу. Маленький отряд, скрываясь, замирал на время. Ветер помог им, создавая шум и перестукиваясь в кронах.

Спрятавшись за густым переплетением кустарника, они стали наблюдать за тем, что происходило возле костра. На фоне пламени выделялась фигура в чёрном. Рядом сидели двое, переговаривались, грели у пламени руки. Первый недовольно бубнил что-то, слов было не разобрать.

— Витька Смуров, — шепнул Алексей военному.

— Кто? — сдавленно переспросил Ярослав, развернувшись в сторону историка.

— Местный, — лишь на мгновенье Алексей задумался, насколько стоит раскрываться перед незнакомым человеком. — Неприятный тип…

Он сказал бы больше, но Ярослав внимательно смотрел в глаза, отчего сделалось неуютно. Сердце нехорошо взбрыкнуло от неприятного чувства пугающей неизвестности, прочитанной в этом излишне прямом взгляде. Казалось, что давит каменной глыбой. Болью кольнуло в висок.

Невольно Алексей сделал осторожный шаг назад, но скользнул подошвами по коряге. Руки сами собой взлетели вверх, хватая воздух и тонкие ветки кустарника. Теряя равновесие, он рухнул навзничь. Листья смягчили и приглушили падение.

Впервые Алексей увидел сложную мимику Яра, но подумал, что ничего хорошего это ему не сулит. Сашка сглотнул назревающий хохот и уткнулся носом в кулак.

— На арене цирка… — едва сдерживаясь, прошептал он. — Эх, Ярик. Меня бы попросил. Коновал.